Но сначала были стихи. Она писала их с детства. Однажды даже напечаталась в "Пионерской правде". Стихи заметила сама Анна Ахматова и написала Ларисе. Великая поэтесса разобрала творчество юной "коллеги", "по косточкам", на полях сделала несколько обидных пометок, но в конце добавила странную приписку: "Меня ты не бойся". А Лариса никого и не боялась. Была довольно самоуверенной девчонкой, и тогда не сочла нужным ответить Анне Андреевне, о чем потом очень жалела. В конце своей жизни она закончила повесть про Анну Ахматову: "Королева без королевства", потому что вспоминала о ней всегда.
Повзрослев, Лариса Васильева печаталась в журнале "Юность", "Молодая гвардия", "Москва". Потом была книга лирических стихов "Льняная луна", которая сразу же получила признание читателей и первую в ее жизни премию - Московского комсомола. Сколько всего было премий и наград за всю жизнь, не пересчитать! В честь нее даже названа звезда в созвездии Стрельца. Она - автор более 20 поэтических сборников и поэм.
"Вообще-то, по всем обстоятельствам, Лариса Васильева не должна была стать поэтом. Потому что в нашей литературе с некоторых пор как-то не принято начинать путь в поэзию без некой ущербности, ушибленности судьбой. А тут с парадного входа, поступью завоевательницы, врывается молодая, красивая поэтесса, ни на что не жалуется, не посыпает голову пеплом, да еще со счастливым ощущением в жизни: "А я, веселая, иду..." Так о Ларисе Васильевой когда-то написал один из литературных критиков.
Вот такую - счастливую, улыбчивую, доброжелательную, без малейшей тени звездности и величия, слегка ироничную, постоянно куда-то спешащую - я знала почти двадцать лет. И не просто знала. Одну из многих подаренных мне книг, она подписала: "...любимой моей Леночке за все, что было и будет в нашей дружбе".
А познакомилась я с ней по заданию "Российской газеты" накануне открытия Музея истории танка Т-34, который, как мне сказали, был построен по инициативе дочери одного из создателей легендарной боевой машины - поэтессы Ларисы Васильевой. Надо было об этом написать.
К своему стыду я тогда не была знакома с поэзией Васильевой, с огромным удовольствием прочитала только ее знаменитую прозу. Накануне нашей встречи, чтоб не показаться полным профаном, пришлось приобщиться и к стихам. Признаюсь: для меня, репортера, привыкшего все делать очень быстро, даже читать на бегу, сложно было заставить себя сесть, расслабиться, понять и прочувствовать поэтические строчки.
Нашла сборник поэзии Васильевой. Решила: прочитаю три-четыре стиха и хватит, чтоб иметь представление о поэтессе. И пожалела, что не читала ее стихов раньше. Потому что они очень искренние, без ложного пафоса, назиданья, визгливого восторга и трагического надрыва. Будь то стихи о любви, войне, друзьях, природе.
Меня, женщину, особенно тронули слова о любви. Хотя "о любви так много песен сложено!" Но ее пронзительные строчки - прямо в душу! Возникал вопрос: откуда у молодой поэтессы, (а многие эти стихи были написаны давно), такая житейская мудрость, такая интуиция? Как она догадалась, что именно так думают я и, наверное, многие другие женщины?
А женщина любым признаньям верит…
Люблю! И все на свете смею...
Люблю! И больше нет меня!
"Найти музей несложно, - объяснила мне по телефону накануне нашей встречи Лариса Николаевна. - Стоит на 37-ом километре Дмитровского шоссе рядом с танком на постаменте. Там и встретимся".
Не сразу ее узнала. Хотя видела раньше только по телевизору, да на фотографиях - элегантную, ухоженную. А тут идет женщина в просторном свитере, растегнутой куртке с капюшоном, в резиновых сапогах. Она мало чем отличалась от остальных, хлопотавших вокруг музея накануне открытия. Только выразительные глаза под стеклами модных очков не давали усомниться, что это и есть та самая Лариса Васильева - "светская львица", не один год прожившая в Лондоне, автор нашумевших бестселлеров. "Вернусь в Москву, снова стану "львицей", - улыбнулась она. - А сейчас мне не до светских тусовок, я создаю МУЗЕЙ ТАНКА! Танка Т-34".
Один из них стоит возле музея на пьедестале. Лариса Николаевна подвела меня к нему. "Его даже враги признавали лучшим танком Второй мировой войны" - объяснила она мне. "Ваш отец его создавал, а мой на нем воевал", - ответила я Васильевой. - Был ранен на Курской дуге. Я родилась после войны и все мое детство прошло на танковых полигонах".
"Отец жив? - оживилась Лариса Николаевна. - Потрясите его для нашего музея!" А когда она узнала, что я родом из Николаева, развела руками и произнесла строчку из своих же стихов: "Случайные встречи отнюдь не случайны"... И добавила, не заметив, что перешла со мной на "ты": "Ты мне обязательно поможешь найти в Николаеве сведения об Афанасии Фирсове, он там когда-то работал. Именно с него начиналась идея создания Т-34".
Об этом ей поведал отец, Николай Кучеренко, перед своей смертью в День танкистов 12 сентября 1976 года. Ему было 68 лет. Сказал о Фирсове: "Это наш учитель, без него ничего бы не было..." А до этого отец все годы молчал. И чем конкретно занимался, в семье не обсуждалось. Секретно! Знали только, что он строит танки.
- В детстве я танки не любила, - сказала Лариса Николаевна. - Потому что им, а не мне, отец отдавал все свое время. Его рабочий день начинался с 8 утра и заканчивался в полночь.
С началом войны завод из Харькова переехал на Урал, а 6 декабря 1941 года, в день начала наступления наших войск под Москвой, первый танк Т-34 был выпущен на эвакуированном заводе в Нижнем Тагиле. То событие будущая поэтесса запомнила навсегда и потом рассказала о нем в своем большом стихотворении "Танки".
После смерти отца Лариса прикоснулась к его секретным архивам и многие годы занималась созданием единственного в мире музея, посвященного истории танка и всем, кто создавал, строил и воевал на этой боевой машине. У нее оказалось много помощников.
Васильева заразила меня поиском сведений о расстрелянном конструкторе Фирсове. В родном городе я стала наводить справки. Позже ко мне подъехала и Лариса Николаевна. Увидев в центре Николаева Т-34, тут же возложила к постаменту красные гвоздики. Мы с ней тогда нашли нужные документы. В итоге "Российская газета" стала единственным изданием, которая рассказала о судьбе Афанасия Осиповича Фирсова и опубликовала фотографию забытого гениального конструктора.
Когда на Украине начались волнения, Лариса Николаевна поначалу была уверена, что в ее родном, трудовом Харькове все будет нормально. Но позже, узнав, что завод отца, создавший знаменитую "Тридцатьчетверку", теперь отправляет свою продукцию расстреливать Донбасс, она потеряла покой. Стала болеть. И каждый раз, когда я возвращалась из очередной поездки на Украину, просила подробно рассказать, что там? Интересовалась, а стоит ли по-прежнему в центре Николаева Т-34? Радовалась, что стоит красавец! А когда я похвасталась, что смогла даже положить ему гвоздичку, забеспокоилась: "Не надо рисковать!"
О своем здоровье говорить отказывалась: "Про болячки - ни слова!" И много работала, выпуская одну за одной свои книги. Их она не продавала, а раздавала во время творческих вечеров. Писала по ночам, перышком, компьютер осваивать не стала. А днем ее ждали бесконечные хлопоты, связанные с музеем, новые встречи, звонки... "Ты когда-нибудь отдыхаешь? - как-то спросила я ее. - Побереги себя!" Она ответила строчками своего стиха: "...предпочитаю как пламя сгореть, чем тихо стареть..."
80-летие Ларисы Васильевой торжественно отмечалось в Колонном зале Дома Союзов. Было очень много ее почитателей. Пару дней спустя полный зал был и на ее вечере в Доме литераторов. Лариса Николаевна читала стихи по заявкам из зала. Смогла громко крикнуть и я: "Танки!" Она улыбнулась: "Спасибо, прочту с удовольствием. Мне очень дорого это стихотворение".
Не думала я, что это было последнее выступление моей дорогой Ларисы. Она не хотела тихо стареть, просто тихо ушла. Задремала днем и не проснулась. "Сегодня нечаянно грустно твои вспоминаю слова..."