Вопрос, который, как кажется, имеет узко профессиональный характер, затрагивает значительное число детей и их родителей, широкую социальную среду, состоящую в большинстве своем из не слишком обеспеченных семей, в том числе и находящихся за чертой бедности.
Более чем за 250 лет в России сложилась уникальная система художественного образования, которая давала выдающиеся профессиональные результаты. Она вобрала в себя все лучшее, что существовало в Европе XVIII и XIX веков в подготовке профессиональных музыкантов, танцовщиков, художников, актеров, приспособила это к российской почве, и уже в последней трети позапрошлого столетия стала задавать тон во многих направлениях творческой педагогики. Ее не сумела сломать даже идеологическая машина советской власти. Напротив, она разглядела в этой системе уникальные возможности добиться такого совершенства, которое позволило бы демонстрировать преимущества социализма. Именно в СССР в 1930-е годы окончательно складывается и поныне существующая модель музыкального образования: школа - училище - консерватория. Уже на заре советской власти появляются первые детские музыкальные школы дополнительного образования, сначала четырех-, а потом и семилетние. В закрытой стране, когда все лучшие кадры оставались дома, элитарные учебные заведения, где работали выдающиеся педагоги, выпускали профессионалов высочайшей пробы. Не было ни одного сколько-нибудь серьезного музыкального конкурса, не заканчивающегося серьезным представительством молодых советских музыкантов в числе лауреатов. Уже с середины 1970-х годов после подписания Хельсинских соглашений сначала немногие из них, а с середины 1980-х уже многие стали концертировать по миру. Уезжали не только солисты, но и оркестровые музыканты, которые высоко котировались за рубежом. После распада СССР, когда резко упала зарплата даже в лучших симфонических оркестрах и в оркестрах ведущих оперных театров нашей страны, число музыкантов, ищущих счастья за пределами России, значительно возросло. Питер Гелб, генеральный директор Метрополитен-опера, не раз - то ли в шутку, то ли всерьез, - говорил мне, что российскому министерству культуры надо выделять специальный грант этому прославленному нью-йоркскому театру, так как в нем приблизительно пятая часть сотрудников, в том числе приглашенные солисты, дирижеры и режиссеры, представляют русскую культуру. Схожая ситуация существует и в лучших балетных труппах мира, в которых немало танцовщиков из России.
В связи с этим уже много лет управленцы пытаются ответить на естественный, казалось, вопрос: "Почему достаточно скромно живущие российские налогоплательщики должны оплачивать подготовку кадров для богатейших стран мира?" Просится самое простое решение - не будем готовить. Но только никто не знает, как его осуществить в реальности. Сократить прием на бюджетные места в высшие учебные заведения, а с поступивших брать подписку о невыезде по окончании консерватории? Все это не даст никаких результатов. Только ухудшит и без того непростую ситуацию в нашей сегодняшней музыкальной жизни, когда оркестрам в разных регионах страны не хватает исполнителей на целом ряде инструментов, без которых невозможно исполнять симфоническую музыку, а в консерватории - за исключением Московской и Санкт-Петербургской - резко сократились конкурсы. Да, наши музыканты по-прежнему демонстрируют высокое мастерство, но рядом с ними появилась яркая талантливая молодежь из Китая, Кореи, Японии, из европейских стран и США, где уже много лет работают лучшие педагоги из России.
И еще одно важное обстоятельство. Элитарные учебные заведения - это своего рода вершина пирамиды, а ее серединную часть составляет, что называется, вторая лига - детские школы искусств, школы дополнительного образования. И если в первой лиге счет на единицы, то во второй - на сотни и тысячи. Только в Москве сегодня работает 141 детская школа искусств, где учатся 95 тысяч детей, на их содержание город тратит 8,5 миллиарда рублей в год. И это при том, что в столичных общеобразовательных школах более 700 тысяч учащихся имеют возможность приобщиться к искусству и в рамках обязательной программы, и во внеклассные часы. Поэтому вопрос о том, нужно ли содержать детские школы искусств, не кажется, на первый взгляд, таким уж бессмысленным. Тем более что из выпускников этих школ лишь около двух процентов после 8 или 9 лет обучения в ДШИ готовы посвятить себя профессиональному творчеству. Стоит ли тратить немалые деньги на то, чтобы просто заполнить досуг более 93 тысяч детей и подростков? Быть может, это обязанность родителей, а не власти? Именно вокруг этого и развернулась сегодня достаточно острая дискуссия. Управленцам нужно объяснить, на что идут деньги налогоплательщиков, и не лучше ли их потратить на что-то более полезное. Простые ответы, типа "мы уводим детей, причем чаще всего детей из необеспеченных детей, с улицы", или "мы готовим художественно образованную публику", кажутся многим неубедительными. Хотя вспомнить слова А. С. Пушкина о том, что именно "публика образует драматические таланты", совсем не лишне. Но в данном случае, похоже, и Пушкин не указ. Тогда попробую дать сложный ответ, сославшись на авторитет выдающегося педагога В. А. Сухомлинского. Музыкальное воспитание необходимо для полноценного умственного развития ребенка, его интеллектуальных и эмоциональных способностей. Оно формирует творчески ориентированных людей, которые нужны во всех сферах жизни. И если мы всерьез думаем о технологическом прорыве, способном поднять экономику страны, то нам нужны инженеры, физики, математики, умеющие играть на самых разных инструментах. Музыкально образованные люди более других готовы к новым вызовам. Не стоит на сложные вопросы искать простые ответы.