Важны подробности спасения маршала Жукова с помощью тромболитической терапии. Так почему нам не положено было знать об этом? Почему сегодня с них снимается гриф секретности?
Впрочем, самого грифа как такового не было: просто сам факт хранения документов именно в этом архиве делал их недосягаемыми. И когда мне позвонил главный кардиолог Управления делами президента РФ, руководитель отделения неотложной кардиологии Центральной клинической больницы Никита Ломакин и сказал, что эти документы можно опубликовать...
И вот перед вами история болезни маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. Самого словосочетания "История болезни" нет. Есть "Дело". Дело маршала победы. Дело о его спасении.
Зачем нам сегодня знать об этом? Нужно ли об этом знать? Почему вполне благополучный Никита Ломакин, которому еще нет сорока лет, почти случайно узнавший не о неких глобальных событиях середины прошлого века, а о лечении маршала Георгия Жукова, сделал все, чтобы об этом узнали мы, живущие сейчас.
- Как зачем? - удивляется Никита Валерьевич. - Это же наша с вами история.
Наша с вами. В будущем году мир отметит 75-летие победы во Второй мировой войне - самой страшной, самой кровавой. Все меньше тех, кто ее застал: жизнь неумолима. У нее свои законы. Уходят свидетели. Но не должна уходить память. Беспамятство - это страшный и не только медицинский диагноз.
Война прошла по моему детству. Мы жили в Горьком. Город нещадно бомбили. После окончания очередного налета фашистских самолетов мы, мелюзга, собирали осколки от бомб и зениток. Как ждали почтальона и как боялись, что он может принести не "треуголку" письма с фронта, а извещение о гибели близкого человека. Каким ужасом становилась потеря хлебных карточек. Как мечтали сдернуть с окон светомаскировку. Постоянное ожидание сообщений из черной тарелки репродуктора. Имена всех полководцев знали назубок. И главное имя, думаю у всех в те жестокие времена, было имя маршала Жукова. Он, Жуков, должен взять Берлин. Пусть не первого мая, как мечталось, а второго. Но только именно он. Маршал Жуков, и никто иной, должен принять капитуляцию фашистов. Никто, кроме него, не может возглавить Парад Победы в Москве...
Потом, через годы, было чтение книг маршала, фильмы о нем. Разных. Но не о болезнях этого феноменального человека. И светило мировой медицины академик Евгений Иванович Чазов, лечащий врач самых известных, самых высокопоставленных граждан Советского Союза, России, руководитель знаменитой "Кремлевки", министр здравоохранения СССР, написавший удивительные книги о своей практике врачевания, лишь чуть-чуть коснулся болезни маршала Жукова. И никогда нигде не публиковались подробности об участии Чазова в спасении полководца. Спрашиваю Никиту Ломакина: "Почему решили обнародовать "Дело" Жукова?"
- История этой болезни, - отвечает Никита Валерьевич, - помимо различных нюансов, не относящихся к медицине, это еще и история отечественной службы здоровья, ее вклада в мировое врачевание. Мы должны об этом знать. И тут важны подробности спасения маршала Жукова с помощью тромболитической терапии.
Напомню: это было время гонки - политической и научной - двух сверхдержав СССР и США. Тромболитическая терапия, как метод лечения, стала развиваться во второй половине 50-х годов прошлого столетия. По обе стороны океана уже было известно: мы фактически бессильны перед развитием инсульта, инфаркта миокарда. Совершенно необходимы эффективные средства борьбы с этими недугами. И прежде всего необходимо найти управу на тромб, который неизбежно присутствует в этих ситуациях. Иными словами: необходима тромболитическая терапия. То есть лечение, которое убивает тромб и не убивает самого пациента.
Такой препарат был создан в конце пятидесятых годов и в США, и у нас, в СССР. Вот фотография из архива, на которой совсем молодые профессор - биолог МГУ Галина Васильевна Андреенко и кардиолог Евгений Иванович Чазов. Галина Васильевна - автор первого отечественного тромболитика - фибринолизина.
Препарат с самого начала выгодно отличался от зарубежных аналогов. Это было время накопления данных об эффективности, побочных действиях и безопасности фибринолитических препаратов. Препаратов, уничтожающих тромб. Официальное признание этой терапии в нормативных документах началось лишь в 80-е годы прошлого века. Тогда же стали появляться и новые, более эффективные и безопасные препараты. Однако на пороге эры развития этого направления в лечении больных с тромбозами коронарных, сонных и других периферических сосудистых регионов были опубликованы разноречивые данные об эффекте тромболитиков. Имелись сообщения об их благотворном влиянии на течение заболевания. Но многих беспокоили риски возникновения кровотечения. А главное, не был отработан режим введения препарата, не было известно, когда именно его надо вводить с момента развития недуга. А потому не всегда введение лекарства приносило положительный эффект. К тому же в тот период методы визуализации и лабораторная диагностика, столь обычные в наше время, отсутствовали. Не было консенсуса ведущих специалистов мира о пользе тромболизиса.
- Консенсуса не было, а применение было...
- Было. Потому-то при лечении острых тромболитических сердечно-сосудистых катастроф особенно важны были клинический опыт врача, его интуиция, решительность в принятии нестандартных решений, согласие специалистов разных направлений. Растворение тромба - фантастическое достижение современной медицины. Ему предшествовали многолетние научные исследования, смелые эксперименты, кропотливые клинические наблюдения и трудные решения. К концу 60-х годов были обобщены первые экспериментальные и клинические данные о результатах применения фибринолизина. И вот теперь мы придаем огласке то, что произошло в 1968 году в лечении маршала Георгия Константиновича Жукова. Говорим о том, что инициатором принятия решения по его лечению с помощью фибринолизина был Евгений Иванович Чазов.
Жукову тогда был 71 год. Его госпитализировали в неврологическое отделение 17 января 1968 года с признаками развивающегося инсульта головного мозга. Существующие в то время средства борьбы с этим заболеванием эффекта не приносили. Спустя два дня после поступления в больницу у Георгия Константиновича развился острый инсульт. А это уже реальная угроза жизни. Решили собрать консилиум.
(Впервые публикуем полученный из архива список его участников. Вчитайтесь! В нем, без преувеличения, корифеи медицины мирового уровня. Возглавляют список академики Борис Васильевич Петровский, Александр Александрович Вишневский. Знала их, не однажды публиковала беседы с ними. В списке и Евгений Иванович Чазов. - И.К.)
Участникам того консилиума было известно, что за медицинской помощью Георгий Константинович практически никогда не обращался. Хотя болезни не обходили маршала стороной чуть ли не смолоду. Но настоящие проблемы со здоровьем начались лишь после окончания войны. Возможно, что в годы войны напряжение было постоянно и столь велико, что не до болезней. Не до врачей. Маршал никогда не пил спиртного. Курить бросил, кстати, по рекомендации врачей, еще до начала войны после перенесенного инфекционного заболевания. А вот когда напряжение военных лет ушло, когда на маршала Победы обрушилась лавина несправедливости (не станем вдаваться в их подробности: пусть они останутся на совести тех. кто их инспирировал), заявили о себе сердечно-сосудистые неприятности.
Консилиум констатировал высокую вероятность неблагоприятного исхода в связи с нарастанием признаков нарушения кровообращения в стволе головного мозга. И было принято очень не простое, очень смелое решение: использовать еще нигде не зарегистрированную, не до конца изученную тактику лечения. Ее последствия никто точно тогда не знал.
Экскурс в прошлое
Первый опыт введения такого препарата при лечении инсульта был в США в 1958 году. Оказалось: его применение не безопасно для пациента. А в это время, повторимся, в Московском Государственном университете имени Ломоносова биолог Галина Васильевна Андреенко разработала более надежный во всех отношениях препарат. Его-то и применили для спасения маршала Георгия Константиновича Жукова.
И спасли! Это стало поводом, отправной точкой широкого использования данной терапии.
Никита Ломакин, главный кардиолог Управления делами президента РФ, руководитель отделения неотложной кардиологии Центральной клинической больницы:
- Не все было просто. Лишь через 30 лет такая методика обрела права гражданства, стала практикой лечения тяжелейших нарушений здоровья. И Ленинская премия, которую в 1982 году получил Евгений Иванович Чазов, во многом была определена именно использованием тромболитической терапии. Решение о применении недостаточно изученного метода лечения с неопределенными последствиями для спасения жизни маршала Жукова было ответственным, трудным. Но и степень доверия врачам была высокой. Если бы наши предшественники в этой клинической ситуации опирались на рекомендации, приказы и стандарты, то тромболизиса такому больному пришлось бы ждать еще 30 лет.
Это был некий урок. И не только медикам. И маршал Жуков и по сей день помогает спасать миллионы людей, страдающих тяжелейшими нарушениями сердечно-сосудистой системы. Маршал Жуков и великий врач-клиницист, ученый академик Евгений Иванович Чазов.