Свой новый и еще неизданный поэтический сборник нам доверил открыть поэт Андрей Анпилов.
Доверчивость - очень редкое сегодня качество. Все мы напряжены, опасливы, мнительны, боимся подвоха.
Но поэт не может творить без доверия к своим читателям - сегодняшним и будущим. "И как нашел я друга в поколенье, - писал Евгений Боратынский, - читателя найду в потомстве я..."
Многие ли из нас сохранили в себе способность стать такими друзьями и такими читателями?
О чем еще я думал, читая рукопись Андрея Анпилова?.. О многом передумалось, а вот сейчас, когда пишу эти строки, подумалось о том, что нет на свете ничего лучше июля в детстве. Да, июнь позади, но есть эта монета, зажатая в кулаке, - июль. И можно мечтать, на что бы ее потратить.
Лето еще бродит по лугам, таится в овраге, в сырых лопухах, и, кажется, что день всегда будет так светел и долог, а ночь коротка как вздох коровы.
Необозрим июль, необозрим - как поле клевера. И только в конце июля грустный холодок поселится в груди: неужели скоро в школу?!.
Дивно и странно: я окончил школу сорок лет назад, но каждый год все в душе повторяется - и беспечность июня, и растерянность, настигшая в июле, и опасливый холодок августа.
Да, чуть не забыл: новая книга Андрея Анпилова будет называться "Детство" - по названию ключевого стихотворения.
Быть как дети не средство -
Цель творенья всего.
Есть апостолы детства
И пророки его...
Каждое стихотворение из будущей книги - будто летняя фотография на память. Вот что пишет автор в предисловии: "Душа имеет дело с внутренним младенцем всю жизнь. Находится с ним в непрерывном диалоге. Примет ли малыш то, что со мной происходит? Не предаю ли радость его, мечты? Он - и голос совести, и ангел-хранитель, и в чем-то духовный отец. Сама интуиция вслепую, когда неизвестно, как надо поступить - а ребенок скажет, видит сердцем. Он не умирает на пороге потерянного рая. Обежав землю, дитя идет впереди взрослого, ведет его за собой. Чем больше остается или накапливается младенца во взрослом человеке, тем он более является самим собой..."
Андрей Анпилов сейчас в деревне и вот пишет: "...С неба капают капли в глубь ведра по одной. И от стука до стука жизнь просторна, тиха, как от звука до звука, от стиха до стиха..."
"Время, бросив якоря, тихой лодочкой качалось..."
Запах флоксов
Комарик маленький летит -
Парит кораблик,
И ежик в сумерках пыхтит,
И зябнет зяблик.
Густые яблони в меду
Развили косы.
И только раз один в году
Так пахнут флоксы.
Сады, подпертые шестом, -
Ночная служба.
Велосипед и бадминтон,
С Китаем дружба.
Родня недальняя чудит
В глуши террасы.
И керосинка чуть чадит,
И шорох трассы.
Свобода, рай, авантюризм,
Командировка,
Всеобщий тихий коммунизм,
Где остановка.
На крыльях бабочка кружит,
Еще не смятых,
И под крылом земля лежит
Шестидесятых.
Никто не требует отчет,
Играет дача.
Повсюду жизнь к себе влечет,
Себя не пряча.
Мерцает ранняя звезда
В еловых космах,
И шлют сигналы поезда,
Футбол и космос.
Перебирая не спеша
Все к счастью средства,
Не понимает лишь душа,
Что это - детство.
Кто, как не ежик в тишине -
Друг парадоксов -
Навеял бабочку во сне
И запах флоксов.
Лето в городе
Летом за город всегда
Всех на дачи вывозили,
Это долгие года
Оставалось дело в силе.
К морю, к бабушке в село,
В дикий лагерь пионерский,
Поморгать крючком и леской,
Помакать в реке весло.
От весны до сентября
Вечно лето не кончалось,
Время, бросив якоря,
Тихой лодочкой качалось.
На грибы ножи остры,
Мяч накачанный
футбольный,
Комара укус небольный
И вечерние костры.
Это было рай, не рай,
Это было рая вроде,
Прячься, грейся, в пруд ныряй,
Да пасись на огороде.
На неделю на всего
В город вымерший в июле
Воротились - пыль на стуле,
И друзей ни одного.
Приключается беда,
В первый раз отец в больнице,
Я запомнил навсегда
Жар, асфальт, чужие лица,
Лето взрослое в Москве,
Голубей на крыше душной,
Дух лекарств на кухне скучный,
Пух, свалявшийся в листве.
* * *
То лицо настоящее,
Которое никто не видит -
В слезах,
Прижатое к платью матери,
К рукаву отца -
Его не видит никто,
Кроме Бога.
* * *
Полдела сделать удалось -
Стать тихим стариком,
Все, что задумал на авось,
То сделал целиком.
Весь век ломал себя, крошил,
Распарывал по шву,
Сложил как надо, крепко сшил,
Таким и доживу.
Сиди и плешь на лавке грей
Под солнечным лучом,
Чтоб из себя никто, ей-ей,
Не вывел нипочем.
Ни слова громкого в ответ,
Ни злобного глазка,
И дети чувствуют, что дед
Из одного куска.
Со старым делай что хочу,
Он для того и есть,
Скакать ногами по плечу
Или на шею лезть.
Полдела сделать удалось,
Полдела есть теперь -
Шагнуть в грядущее насквозь
И тронуть в детство дверь.