Начну с не самого приятного: реставрация БДТ имени Товстоногова. Не прошло и пяти лет, как театру снова требуется ремонт. На днях суд обязал Северо-Западную дирекцию минкультуры устранить недостатки на 487 миллионов рублей…
Сергей Обрывалин: Судебное решение, которое вы упомянули, касается не устранения недостатков, а приема-передачи на баланс театра оборудования. Это, скорее, бухгалтерский вопрос, а не строительный. Тем не менее он действительно недоработан. Общая стоимость реставрации, включая оборудование, - 6, 2 миллиарда рублей, из них переданы сейчас 3,9 миллиарда. Весь объем, по соглашению БДТ и Северо-Западной дирекции, должен быть передан на баланс театра до конца 2020 года. Весь - это значит до последнего микрофона. Вообще, реставрация БДТ - сложная история, и то, о чем мы с вами говорим, только первая часть "Марлезонского балета".
Актеры рассказывали, что теперь без калош в театре никак - заливает.
Сергей Обрывалин: Да, в ходе эксплуатации здания выявились недостатки. Первое: протечки на кровле. Это в чистом виде некачественно выполненные работы. До 10 сентября дирекция заключит контракт, и в течение четырех месяцев это будет исправлено. Второе сложнее: нарушение гидроизоляции некоторых помещений. Здесь трудно сказать однозначно: где-то эти работы могут быть некачественные, где-то - недостаточные, но понятно, что театр в таком состоянии работать не может. До конца 2020 года планируем разобраться и с этим. Дополнительная проблема, что подрядчик - банкрот. Взыскать с него деньги, потребовать гарантийного ремонта невозможно.
Кстати, о подрядчиках. Проверяются ли они как-то перед тем, как отдать им в руки объект наследия? Ну и внушительный аванс, конечно.
Сергей Обрывалин: Разумеется, фильтр есть. Во-первых, это реестр недобросовестных компаний, который ведет ФАС. Если компания туда попадает, то путь к госконтрактам для нее закрыт. Есть у нас и свой собственный реестр. Он, конечно, не официальный, но дает нам самим определенное понимание: если подрядчик на одном-двух объектах не вышел, показал свою несостоятельность, мы его стараемся законными способами до следующего конкурса не допустить. А ключевой критерий допуска - наличие у компании опыта и квалифицированных сотрудников, аттестацию которых проводит минкультуры.
Долго тянутся истории с Консерваторией имени Римского-Корсакова в том же Санкт-Петербурге, с Соловками…
Сергей Обрывалин: Что касается консерватории, то тут налицо некачественный проект реконструкции. Компания, которая его выполняла, сейчас уже несостоятельна, и, чтобы все как-то привести в порядок, надо выходить на объект заново и перепроектировать. Дополнительные деньги на это, естественно, не выделяются - два раза проект не финансируется. Это должен делать новый подрядчик за свой счет. Тут возникает проблема - найти того, кто на это согласится. Сейчас мы корректируем документацию и рассчитываем, что к марту следующего года зайдем с новым проектом в Главгосэкспертизу и после уже начнем работы.
Соловки - отдельная история. Движение там идет, мы уже завершили реставрацию на 13 объектах. Но есть два проблемных: Преображенская гостиница и новое здание музея. Компания, которая вела работы, взяла аванс около 230 миллионов - расплатиться не могут, стройку не ведут. Поэтому мы вынуждены были приостановить процесс: расторгли контракты, по суду взыскиваем с них эти средства. Представьте: музей из-за этого стоял "замороженным" два года. Сейчас планируем возобновлять работы. К гостинице приступим в ближайшее время, к музею - в сентябре.
Вот вы называете сроки, суммы, и становится понятно - обстоятельства иначе как чрезвычайными не назовешь. Меры, которые принимает минкультуры, тоже чрезвычайные?
Сергей Обрывалин: В первую очередь, мы переходим сейчас на работу "под ключ". Ведь доходит до абсурда: приходишь в помещение на 100 "квадратов" - плитки и перекрытий нет, зато техника смонтирована. А дело в том, что на одну эту комнату разыграно четыре разных конкурса: отдельно на поставку оборудования, отдельно на плитку, отдельно на перекрытия… Что двигало сотрудниками дирекции, я не понимаю - думаю, ремонт у себя в квартире они так не делают. Они сейчас уволены, а дробление контрактов на виды работ категорически запрещено. Теперь только "от" и "до", от порога до крыши.
Конечно, продолжаем разрабатывать ГОСТы по сохранению, актуализировать методики, гармонизировать сметные нормы… Но приступили и к тому, чего до этого не делалось, - архиву проектов. Сейчас мы оцифровываем всю проектную документацию по сохранению объектов культурного наследия (ОКН) всей страны, а их колоссальное количество. Введем архив в 2021 году. Что это позволит? Во-первых, исключить задвоение финансирования по одному и тому же объекту, а во-вторых, все заинтересованные лица смогут получить данные по конкретному памятнику.
Сколько времени по-хорошему должна занимать реставрация объекта?
Сергей Обрывалин: Сейчас подход у нас, к сожалению, в большинстве случаев такой: за год надо подготовить проект, а дальше, как правило, строим три года. Почему - потому что проект некачественный. Должно быть наоборот: три года проектируем, год строим или реставрируем. Это стандартная практика и мировая в том числе. Радует, что мы уже постепенно переходим к такой схеме: отдельно проекты не заказываем, а когда организация выходит на объект, она опять-таки "под ключ" берет и проект, и саму реставрацию.
Допустим, все сделали как надо - претензий нет. Но от пользователя зданий ведь тоже что-то зависит?
Сергей Обрывалин: Не что-то, а многое! Дальнейшая правильная эксплуатация отреставрированных помещений - еще одна серьезная проблема. Сейчас при сдаче работ музею, театру, любому другому учреждению выдается специальная инструкция, которую он должен подписать. В ней прописано все: как вентилировать помещение, как предотвращать грибок в зданиях XVIII-XIX века… И если пользователь ответственно подходит к этому, то никаких проблем - при условии добросовестно проведенных работ, конечно, - не возникает.
Часто можно услышать, что реставратор - исчезающая профессия: опытные мастера от дел со временем отходят, а молодежь их места занять не торопится. Вы с нехваткой профессионалов сталкиваетесь?
Сергей Обрывалин: Со специалистами, действительно, есть сложности. Мы, например, сейчас серьезно занялись деревянным зодчеством - у нас огромное количество таких памятников. Но подходить к программе по их реставрации очень трудно - тех, кто умеет работать с деревом, можно пересчитать по пальцам. Одни из лучших экспертов в Кижах - там наберется, наверное, семь-восемь действительно тяжеловесов в этой области, и это на всю Россию. Специалистов надо растить, сейчас думаем, кто может их готовить, в каком количестве, сколько это займет времени. Подготовка реставраторов - это целая история. Ей и раньше занимались, но не так активно. Теперь мы планируем расписать программу, и, что важно, она будет долгосрочной: специалистов узкого профиля можно готовить и семь, и десять лет.
Дирекций у минкультуры две - Московская и Северо-Западная. Разве реально уследить за работой по всей стране?
Сергей Обрывалин: Очень правильный вопрос. Северо-Западная дирекция охватывает весь Северо-Запад, а Московская - столицу и все остальное. Сейчас мы стараемся не заниматься объектами, которые находятся за пределами примерно 700 километров от Москвы. Ведение таких проектов очень сложно, в идеале их должны брать сами регионы. Уже потому что это означает лучший контроль на месте. Более того, строить, реставрировать должны тоже местные компании, а не москвичи.
Вам, наверное, непросто - практически каждый объект, к которому приступает ведомство, вызывает бурю обсуждений. А есть памятники, за которые не критиковали?
Сергей Обрывалин: Конечно. Троице-Сергиева лавра, например. Вместе с подготовкой мы закончили все работы за пять лет, на них ушло 4,5 миллиарда рублей. Еще крупные проекты - Кирилло-Белозерский музей-заповедник, музей-усадьба Архангельское, Астраханский кремль. Я уж не говорю о более скромных работах: общежитие Академии Русского балета имени Вагановой, здание Петрозаводской консерватории имени Глазунова, новый корпус Российской национальной библиотеки в Петербурге.
Теперь на очереди Псковская область. Работы много - сразу десять храмов и комплексов. На что-то еще силы останутся?
Сергей Обрывалин: Да, в связи с тем, что объекты региона попали в список ЮНЕСКО, минкультуры запускает там большую программу по сохранению ОКН. Реставрация коснется Псково-Печерского, Мирожского и Снетогорского монастырей. Еще Псковского кремля, где мы уже начали работы в рамках Ганзейских дней.
Кроме того, к 500-летию Тульского кремля восстанавливается Музейный квартал в Туле - одновременно стартовали работы на 14 объектах.
В процессе "Родина-мать" - за ее реставрацией следит не то что вся Россия, весь мир. Закончим к 9 мая 2020-го.
Конечно, продолжаем и с Соловками. Помимо реставрации, Фонд по сохранению и развитию Соловецкого архипелага занимается инфраструктурой: канализация, водоснабжение, больницы, жилье, аэропорт… Тут надо помнить, что это очень сложный проект еще и с логистической точки зрения: навигация открыта всего четыре месяца - с июня по октябрь, плюс суровый арктический климат. Приходится плотно все планировать.
Сергей Обрывалин родился 9 октября 1975 года. Окончил Московский государственный университет экономики, статистики и информатики, а также Гарвардскую школу бизнеса.
Назначен заместителем министра культуры в октябре 2015 года. До этого являлся советником министра культуры (2013 год) и директором департамента международного сотрудничества ведомства (2013-2015 годы). Курирует деятельность департамента государственной охраны культурного наследия, департамента экономики и финансов, а также инвестиций и имущества.