В чем была уникальность исторического момента, который переживал Китай в эпоху Марко Поло?
Мария Семенюк: Его появлению в Китае предшествовала обескровившая страну 70-летняя война. В результате Китай впервые в своей истории оказался под властью носителей иной культуры, не ханьской, а монгольской династии. Это был период, когда китайцы занимали самое низкое положение в обществе. Существовала система четырех классов - высшим были монголы, следующим - иностранцы, затем китайцы северные и только потом южные китайцы. Будучи при дворе монгольского хана и основателя китайского государства Юань Хубилая, Марко Поло видел только ту сторону китайской жизни, которой жила монгольская знать.
Тогда заново открылся "шелковый путь", оживилась торговля по этому маршруту. И, как следствие, очень много иностранцев было в Китае. Наряду с миссионерами-католиками там были и выходцы из Средней Азии и Персии. Традиционно иностранцы вызывают у китайцев скорее неприятие, а монгольская империя их визиты приветствовала, и они занимали достаточно высокие посты.
Верно ли, что традиционное представление о Китае как об этнически гомогенной стране ложное, и это гигантский конгломерат различных народностей, часто разноязыких?
Мария Семенюк: В настоящее время кроме ханьской национальности в Китае проживает около двухсот иных народностей. Перед приездом Марко Поло Китай был очень сильно разделен: существовало царство Киданей, царство Чжурчженей и империя Сун. Но, несмотря на то, что это разные этносы и разные культуры, у Китая есть важная особенность - он стремится к культурной централизации. Система государственных экзаменов, насаждение китайского языка и письменности всегда были доминантой китайской политики - в том числе и в Средние века. Обычаи у людей разные, а образование и культурный код общие. Особенно если человек находится внутри государственной системы.
Мы воспринимаем Европу и Китай как антиподы. Есть ли между этими цивилизациями сущностные различия?
Мария Семенюк: Европа - это множество борющихся между собой государств, а Китай всегда более или менее успешно стремился к централизации, и его идеал огромная Поднебесная империя. Большую часть своей истории Китай был абсолютной монархией. Считалось, что император - носитель небесного мандата, повеления на власть. В Европе были и демократии, и различные виды монархий, и Римская империя, где была соединена светская и духовная власть. Китай ничего подобного не знал. Он построен на очень строгой стратификации и внутри семьи, и внутри государства.
В XIX веке, во время Промышленной революции, уровень жизни в Китае превышал английский. Почему же Китай оказался аутсайдером в конце XIX - начале XX века?
Мария Семенюк: Во многом это было связано с традиционным устройством китайского общества, по которому земледелие является главным, а промышленность и торговля занимают второстепенные места. Город в Китае не имел никакого особого правового статуса, предпосылок для промышленной революции и урбанизации не было. Сохранялась традиционная иерархия, в которой главную роль играли шеньши, образованное служивое сословие. Их образование строилось на конфуцианских текстах и было крайне далеким от современных наук. Китай тянул на дно невероятно разросшийся и коррумпированный бюрократический аппарат. Все это привело к сыгравшим катастрофическую роль в истории страны "опиумным войнам". Китай заставили открыть порты восточного побережья для ввоза англичанами опиума, большая часть мужского населения страны стала наркоманами, для иностранцев установили грабительские торговые льготы. Китай превратился в полуколонию.
В конце XIX - начале XX века в Китае происходили попытки модернизации, строились арсеналы и заводы. Япония сумела резко модернизироваться, там произошла "революция Мейдзи", а в Китае все кончилось гражданской войной. Почему?
Мария Семенюк: Деятели реформ составляли небольшую часть элиты, реальная власть находилась у правящей верхушки, не заинтересованной в кардинальных переменах. К тому же реформы затронули интересы десятков тысяч образованных людей, получивших должности в результате государственных экзаменов, и те были против них.
А еще в Японии реформы поддержало воинское сословие, самураи, которого в Китае не было. Правда ли, что в традиционной китайской культуре воин, как и купец, считался человеком второго сорта? Можно ли говорить об ее мирном характере?
Мария Семенюк: В китайской истории есть много эпизодов, где к воинам относятся с величайшим уважением. Но там - если не брать маньчжуров и монголов - не было сословия профессиональных воинов. Высшая каста - это образованные люди, шеньши. Считалось, что образованный человек и есть воин. Идеал китайского правления подразумевает умиротворение страны, в ней должны быть благо и гармония, задача правителя - подавить смуту. Война как дело жизни не в духе китайской философии. Правитель заботится о подданных, как отец о сыновьях, и те должны быть спокойны и довольны.
Верно ли, что от Европы Китай отличает непрерывность исторического развития? Чем нынешний Китай похож на страну времен империи, где они отличаются?
Мария Семенюк: То, что китайская история непрерывна, от мифических правителей до генерального секретаря ЦК КПК Си Цзиньпина, думают не историки, а сами китайцы, такова официальная версия. Некоторые шутят, что в Китае история заменяет религию, и это во многом верно. От имперского Китая сегодняшняя страна унаследовала централизованность, культ сильного правителя, большой акцент на бюрократической системе, светский характер власти, очень маленький элемент религиозного вмешательства...
А культ Мао и партии - не религиозное вмешательство?
Мария Семенюк: Религия - это система взглядов и практик, а еще признание некоего сверхъестественного начала. В Китае, когда речь заходит о лидерах страны, такого не встретишь. Другое дело, что там есть традиционное представление о том, как надо чтить предков и уважать старших. У китайца дома висит портрет дедушки. Не будучи религиозным человеком, он проводит перед ним определенные ритуалы, так как думает, что дедушка поддерживает его с небес. Точно так же у него может висеть портрет председателя Мао. А еще какой-нибудь буддистский персонаж - вдруг поможет! У народа, обладающего комплексом натурфилософских представлений и культом покровителей местности, эти вещи сливаются. Китайцы будут поклоняться духу богатства или фотографии того, кто подарил их колхозу трактор - но это не значит, что такова их религия.
Отличие же в том, что традиционная китайская история всегда ссылалась сама на себя. Династия Тан хотела вернуться к заветам династии Хань, династия Сун к династии Тан - и т.д. А в современном Китае есть понятие двух столетних целей (сто лет после основания Компартии и сто лет после основания КНР), которых Китай должен достичь. Теперь они берут как точку отсчета свою новую историю.
То есть они развернулись в будущее?
Мария Семенюк: По крайней мере, прошлое, на которое они ссылаются, стало куда короче. Революционны для Китая лозунг Си Цзиньпина об "обществе средней зажиточности" и то, что каждый человек должен стремиться не к общей цели, а в первую очередь к личному счастью. Традиционное конфуцианство считает, что ты существуешь не для своего личного успеха. Теперь же объявили, что каждый может и должен думать об обогащении, и для Китая это новаторство.
Мария Семенюк - старший преподаватель кафедры китайской филологии Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидат наук, переводчик, лауреат премии Китайского культурного центра за лучший перевод китайской художественной прозы на русский язык.