Начиная с милейшей музыкальной сказки 1972 года "Стоянка поезда - две минуты", созданной в соавторстве с Александром Орловым, Захаров снял семь кинокартин. И все они, от "12 стульев" и дальше - в той или иной степени бриллианты советского экрана.
Четырехсерийные "12 стульев" 1976 года, с Мироновым, Папановым, песнями Геннадия Гладкова, Быковым, Табаковым, Вициным, Полищук, Федосеевой-Шукшиной. Версия Марка Анатольевича вышла через пять лет после энергичного прочтения Гайдая (с Гомиашвили) и вызвала ряд вопросов. Большая часть которых - к трактовке образа великого комбинатора Мироновым. У которого Остап - не прожженное циничное жульё с элементом романтики, а прямо наоборот - романтик-авантюрист с элементами жулика.
Гайдай, у которого, кстати, Миронов и Папанов пробовались на те же роли, что после сыграют у Захарова, версию коллеги проклял, назвав ее "преступлением".
А что особо примечательно, Гомиашвили фильмом, принесшим ему позднюю славу, в свою очередь тоже остался недоволен: он хотел сыграть трагичного Остапа (как Миронов!), но Гайдай все идеи завернул. Причем - со скандалами и нелицеприятными комментариями касательно профессионализма артиста.
1978 год. Сказка по одноименной пьесе Евгения Шварца "Обыкновенное чудо". Как и в случае со "Стульями", - вторая отечественная экранизация произведения. Первая вышла в 1964-м и памятна лишь самым преданным поклонника и знатокам.
Здесь - притча про "оборотня наоборот" - медведя, превращенного Волшебником (Янковский) в человека (Абдулов).
Как и положено картинам Марка Анатольевича - сумасшедший актерский состав (Евгений Леонов в роли Короля, дорогие мои!) и песни (Гладков / Ким) - в душе на веки вечные.
На следующий год, в 79-м, по заказу Центрального ТВ СССР Захаров снял трагикомедию "Тот самый Мюнхгаузен", где в основе - изрядно переработанные Григорием Гориным истории Распе. Премьера фильма состоялась 1 января 1980 года. И далее - привычно - любовь всенародная. Поскольку в "Мюнхгаузене" есть все: блестящий состав (костяк - труппа "Ленкома", разумеется), музыка Алексея Рыбникова, элементы фантасмагории, тонкая сатира. Причем настолько ненавязчивая в целом, что картина, в отличие от других работ Захарова, без заминки прошла цензуру. Впрочем, подвергнувшись точечной "клерикальной" корректировке уже в девяностые.
Из легкости, воздушности, света фильмов Марка Анатольевича выбиваются его две работы, не особо сильно - драма 1982-го "Дом, который построил Свифт", и категорически - мрачнейшая "Убить дракона" 1988-го, последняя лента Захарова.
"Свифт" (про феерию "ленкомовских" актеров - пропустим, это по умолчанию) - вновь по пьесе Горина, в основе которой - факты из жизни британского писателя. Но без скрупулезного придержания букве и дословности. Музыкальный тандем Гладков / Ким - на борту.
Пройдут шесть лет, и "великан Глюм", сыгранный Леоновым в "Свифте", вновь сойдется с Ланцелотом-Абдуловым: уже в "Убить дракона", где Евгений Павлович сыграет Бургомистра.
"Дракон" - тяжелая, угрюмая, жесткая притча по мотивам пьесы Шварца. Где Ланцелот, прямой потомок того самого Ланцелота, в странствиях своих приезжает в город, томящийся под пятой брутального Дракона (Янковский). Причем томящийся рабски, смиренно, ссылаясь на то, что томиться под пятой - их многовековая традиция, уклад такой, и спасать их от сатрапа, в общем-то, не нужно. Словом, те еще прозрачные аллегории.
Между "Свифтом" и "Драконом" Захаров поставил свой самый, пожалуй, любимый зрителем фильм - "Формулу любви", в 1984-м. На этот раз в основе сценария, написанного неизменным Гориным, изменившего каждый абзац оригинала, - повесть Алексея Толстого "Граф Калиостро".
Прощелыга Калиостро (культовый образ Нодара Мгалоблишвили, говорит голосом Джигарханяна), плодовито погастролировав в Петербурге, вынужден спасаться бегством от князя Потемкина, но застревает под Смоленском. Где внезапно очаровывается русскими пасторалями.
К слову, изначально Абдулов (неслыханное безобразие!) в картине не планировался, но актер уговорил Захарова взять его в фильм - и специально под Александра Гавриловича Горин дописал персонажа Жакоба. И никто не прогадал, как знаем. Одна псевдоитальянская жалостливая "неаполитанская баллада", за кадром за персонажа Фарады спетая самим Гладковым, дорогого стоит.