Канчели родился в Тифлисе, а умер в Тбилиси, куда вернулся спустя два с небольшим десятка лет, прожитых в Берлине и Антверпене, где был композитором-резидентом Королевского филармонического оркестра Фландрии. Последние годы он тяжело болел, но мужественно держался благодаря поддержке родных и близких, отчаянно боровшихся за жизнь очень дорогого для них и всего мира человека.
У него хватило сил, превозмогая боль, подняться с больничной койки, чтобы записать в Тбилиси большое интервью с Ириной Никитиной для программы "Энигма" на телеканале "Культура". Он видел в этом свой человеческий и гражданский долг - быть напоследок услышанным в России. Канчели до последнего волновало все происходящее в мире вокруг, все политические катаклизмы.
Связанный всю жизнь с миром кино, Гия Александрович много сотрудничал и с театром, занимая пост заведующего музыкальной частью в тбилисском Театре им. Руставели. Его музыка звучала в постановках БДТ в Ленинграде, потом Петербурге - в "Хануме" Товстоногова, у Темура Чхеидзе, в спектаклях его друга Роберта Стуруа в московском Et Сetera, в "Сатириконе". В Ленинграде он познакомился с Юрием Темиркановым, дружбой с которым очень дорожил. И Темирканов, дирижировавший его "...al niente" для большого оркестра, говорил о друге: "Кого-то его композиторские приемы могут смущать своим соотношением "громко-тихо-громко-тихо", но... он импрессионист, он задает настроение штрихами".
Друживший с композитором кларнетист Юлиан Милкис, исполнивший его "Письма к друзьям" в версии для кларнета и симфонического оркестра в Петербургской филармонии, рассказывает: "Письма друзьям" - о любви Гии длиною в жизнь к людям, многих из которых уже нет на свете...В списке друзей, составленном самим композитором, и Роберт Стуруа, и Нани Брегвадзе, и Георгий Данелия - всего 25 человек, 25 музыкальных тем. Я никогда не спрашивал у него: "о чём ваша музыка". Это глубоко личное. Мне кажется, что это итоговое произведение было своего рода завещанием".
Тема сохранения тонкой связи между живыми и ушедшими из жизни имела для Гии Канчели особое значение. Он будто слышал то, чего не слышали другие.
"Меня относят к авторам, имеющим отношение к "духовной музыке", - рассказывал он мне в интервью "РГ". - Но я всегда задаю себе вопрос: если существует "духовная", то должна существовать "бездуховная музыка"? А какая это? На мой взгляд, любая музыка, в которой ощущается боль и сострадание и если она написана человеком неслучайным, всегда оказывается духовной"...
Это и было главным для Канчели. От него осталось нам в наследство главное: сострадание ко всемирной боли, любовь.