Происходит нечто нестандартное. Основной политический конфликт разрастается между странами-членами НАТО. С одной стороны, Вашингтон, который сам дал отмашку на операцию, теперь вводит санкции против Турции за ее проведение. С другой - Евросоюз осуждает союзника по альянсу и объявляет о приостановке военно-технического сотрудничества. Сама Анкара реагирует резко, особенно в адрес Европы, Эрдоган, не стесняясь, грозит открыть границы в ЕС для беженцев. Ну, а западные комментаторы в один голос твердят, что развитие событий на руку Москве и Дамаску.
Сделаем одну оговорку: рассуждать, кому что "на руку" имеет смысл, когда станет понятен исход операции. Сирия, как и Ближний Восток в целом, известна тем, что самые продуманные замыслы могут в любой момент пойти там наперекосяк. Если исходить из того, что коллизия управляема, а Турция понимает, что и как делает, то результат, правда, может оказаться благоприятным для России.
Это расширение зоны юрисдикции Дамаска, поскольку курдам после отступления американцев обращаться больше не к кому. Это укрепление координации с Турцией, в основе которой не взаимное доверие, а понимание того, что без взаимодействия стороны не смогут реализовывать каждая свои цели и задачи. Это утверждение России как единственной влиятельной внешней державы в этой части мира. Что, в свою очередь, облегчает и дальнейший политический процесс в Сирии - региональные игроки сейчас куда больше склонны взаимодействовать с Москвой, чем пару лет назад.
Так что, в общем, стесняться и отнекиваться не надо. Да, Россия извлекает выгоду. А почему? Потому что в случае с Сирией Москва с самого начала - с 2011-2012 года - проводила последовательную и понятную, хотя временами и крайне непопулярную линию. Она принесла плоды. А вот другие субъекты с большими претензиями запутали всех, в том числе себя самих, относительно того, чего, собственно, они хотят добиться. Даже если считать, что цель была (смена режима в Дамаске), то выбранные средства оказались негодными.
Россия на Ближнем Востоке продемонстрировала ряд важных навыков, способствующих успеху в сегодняшнем мире.
Во-первых, это ставка на реагирование, а не на долгосрочное планирование. В Кремле сейчас не верят в длительные стратегии, в эпоху глобального транзита и стремительных изменений особого смысла они не имеют. Гораздо важнее - способность к молниеносной реакции на перемены и чутье на открывающиеся возможности. К этому же относится умение видеть ошибки других и их использовать. Со стороны это часто воспринимается как нанесение хитрых "гибридных" ударов, но на деле в большинство случаев просто своевременное осознание открывающихся ниш.
Во-вторых, уверенность в том, что военная сила и впредь останется основным инструментом. Наличие военно-силового ресурса и готовность его применить (последнее еще важнее) оказались намного действеннее, чем "более современные" новые категории силы - "мягкая", "гражданская", экономическая, инновационная… А комбинация силы с изощренной дипломатией и вовсе произвели эффект, которого многие не ожидали.
В-третьих, отсутствие идеологии как составной части внешнеполитической деятельности. Дипломатическая гибкость, отказ от альянсов в пользу ситуативных объединений. Ситуативное - не обязательно совсем краткосрочное и конъюнктурное. Во внешней политике России наблюдался все более очевидный уход от любых идеологических установок в сторону чисто прагматического подхода. В этом смысле постсоветская Россия качественно отличается от США или Евросоюза после холодной войны, которые декларировали идеологизированную, ценностно ориентированную политику. Понимание же ценностей завязло между идеалами, догмами и инструментами. Следствием отсутствия идеологии стало очень гибкое отношение к партнерствам как - в возрастающей степени - группам по интересам для решения конкретных задач. Сирийский сюжет (и связанные с ним ближневосточные мотивы) стал иллюстрацией того, как гибкость и широкая свобода маневра в выборе собеседников способны обеспечить высокую эффективность политики.
Впрочем, гибкость ограничивается одной важной оговоркой - нельзя "сдавать" давних партнеров, какой бы репутацией они ни обладали, сколь большие затруднения ни создавала бы их поддержка. С этим Россия оказалась в более выигрышной позиции, чем, например, США, которые отказывались от своих верных сателлитов, скажем, в ходе "арабской весны" или сейчас в случае с курдами. Хотя изначально было впечатление, что, напротив, упрямство России ей самой вредит.
Время закидывать всех шапками отнюдь не наступило, более того, недооценка соперников и обстоятельств - вечный риск, сопутствующий успехам. Однако Россия прошла в сирийском кризисе уже между таким количеством Сцилл и Харибд, что есть надежда на сохранение точности оценок и дальше. Ну а обиженным стоит задуматься, что было сделано не так, и в одном ли Трампе дело. Правильный ответ - "нет".