Сцена будет красивая, от реальности изысканно отстраненная, а кровь в жилах от всего метафорического великолепия стынет по-настоящему. Знает ли, может ли и вообще хочет ли кто знать, что именно это действие, мысль, поступок или же целое художественное высказывание - спектакль - окажется в его жизни последними? О чем человек тогда думает? А если режиссер, пользуясь данной ему профессией властью над временем и ситуацией, захочет - чисто риторически - проиграть собственный финальный выход?
Хроника такая: в феврале 2018 года в Клайпедском драматическом театре художественный руководитель и создатель одного из лучших в мире театров - вильнюсского"Meno Fortas - Эймунтас Някрошюс выпустил премьеру "Сукины дети". Первый раз согласившись поставить в Клайпеде. И сначала ведя переговоры об истории про Дон Кихота, чей максимализм и святая вера в обязательное торжество справедливости могли напомнить миссию самого Някрошюса в европейском театре, эстетически "сражающимся" с ветряными мельницами спектаклей-призраков - на его фоне.
Но образ "Дон Кихота" отчего-то не рождался. Роман современного литовского прозаика, драматурга и бывшего министра культуры Литвы Саулюса Шальтяниса (с кем Някрошюс давно, много лет назад работал, чье произведение ставил уже) стал заменой Сервантесу по предложению самого режиссера, обнаружившего в нем нечто для себя более важное на тот момент.
А 20 ноября 2018-го, за день до его шестьдесят шестого дня рождения, литовского театрального гения не стало. Беды не ждали - утром Эймунтас Някрошюс должен был встретиться со своими студентами, накануне вечером общался с коллегой, с которой они вели курс. Ночью ему стало плохо. "Скорая помощь", больница, сердце, занавес... И вся в белых розах могила ... Будто за ним самим пришла одна из самых выразительных и красивых героинь его постановки "Сукины дети" белая собака - Белая Сука - невинно убиенная собака-призрак, и, как в спектакле, вынесла ему приговор: "Твое время истекло".
Она здесь - и главная сакральная жертва, и материализованная совесть, и фантом справедливости, и проводник из одного мира в другой, и просто людская память о собаке, о мужестве которой вспоминают в самые драматические моменты жизни и чьей тени исповедуются в последние мгновения перед смертью...
Инсценировку собственного романа для театра написал Саулюс Шальтянис. XVIII век. Как будто. Юго-западная часть Литвы, находящаяся под властью Пруссии. Если вдаваться в тонкости литовской истории для сведущих - время становления литовской письменной культуры, нравы эпохи первого национального поэта Кристионаса Донелайтиса, по произведению которого Някрошюс ставил дилогию "Времена года". И кто практически на протяжении всего действия спектакля "Сукины дети", будучи главным персонажем, у Някрошюса лежит мертвым, пока родные и знакомые выясняют между собой отношения, рассказывают свои сюжеты и гадают - про чью следующую душу здесь кружит белая собака. История Литвы, отрывки из Священного Писания, отголоски языческих мифов, сказания и заговоры, вечное и сиюминутное переплетаются с попыткой (оказавшейся финальной) изобразить смерть непременно красивой. "Я сам много ее изображаю и иногда над собой из-за этого посмеиваюсь, - признавался режиссер на одном из мастер-классов в Италии. - Нас это привлекает, потому что мы сами этого не испытали. Кто испытал болезнь или смерть - избегает говорить про это. Как Маркес ответил на вопрос, боится ли он смерти: "Может, и не боюсь, но боюсь, что не успею ее описать". Красиво было сказано..."
Над этим спектаклем вместе с Эймунтасом Някрошюсом работали его сын, сценограф и художник по свету Марюс Някрошюс, и жена режиссера, художница по костюмам Надежда Гультяева. Соавтором стал и композитор Антанас Ясенка. Одну из центральных актерских партий в "Сукиных детях" исполняет Дарюс Мяшкаускас. "Мы словно в какой-то мессе участвуем, - делился переживаниями актер. - Мы как будто молимся за упокой его души этим спектаклем"...
На литовском языке их поминальная молитва звучит почти белым стихом. Спектакль-прощание, театр высокой метафоры Някрошюса в Москву привез Леонид Роберман - руководитель частного театрального агентства "Арт-партнер XXI", для которого долговременный и планетарный масштаб художественного события явно важнее краткосрочного личного коммерческого эффекта. Его дивиденд - попытка помочь не утратить тот культурный код, который Някрошюс нам оставил в завещание. Когда на афишах приходится писать траурное: "Первые гастроли в Москве без великого мастера... Год без гения".