Событие это прошло мимо большинства населения, тех самых "человеков", чьи права призван отстаивать Совет. Рискну предположить, что огромное большинство жителей России не знают не только о том, что сменился глава Совета, но и вообще, что существует СПЧ. Зато в политизированной среде, особенно московской, было много шума. Разговоры, в основном "светские": обсуждалось, насколько Совет "фрондировал" и будет ли эта традиция пресечена при новом руководстве. Не вдаваясь в полемику по данному любопытному вопросу, хотел бы обсудить проблему "прав человека в России" в более широком контексте - благо есть повод.
Задавался и вопрос: зачем нужен СПЧ?
В стране есть исполнительная, законодательная и судебная власть. Их функции определены законом. Вот где должны решаться вопросы "прав человека": в законах, их реальном выполнении и судах, когда люди чем-то недовольны. Если Система плохо работает, то надо что-то в ней менять, но в любом случае - зачем тут СПЧ, не принимающий никаких обязательных решений?
В принципе верно. Вместе с тем считать СПЧ просто лишней "виньеткой на торте" тоже некорректно. СПЧ - совещательный орган при президенте, источник информации, по крайней мере теоретически - независимый от бюрократии, в том числе силовой и судейской. Часто ли президент соглашается с рекомендациями тех или иных членов совета (там тоже разные точки зрения!) - судить не берусь. Но знаю нескольких членов СПЧ и могу сказать, что они работают не за страх, а за совесть - в том числе ходят на суды, стараются как-то помочь тем, кого считают несправедливо (слишком жестоко) осужденным и т.д.
Что же понимать под "правами человека" в России?
Они многообразны - социальные, свобода слова, политические права.
В СССР не было ни свободы слова, ни политических прав, но были большие социальные гарантии. "Право на труд"! Практически не могли уволить рабочего - плохая работа, даже формальные нарушения (опоздания, прогулы и т.д.) бывали недостаточны, чтобы выставить на улицу. Вмешивались общественные организации, шли жалобы - от райкома до ЦК КПСС - и директора заводов или НИИ часто считали, что легче держать балласт, чем избавиться от него... Сегодня увольнение занимает секунды - столько, сколько нужно владельцу фирмы, чтобы сказать "вы уволены". И никто не вступится - некому!
С другой стороны, резко расширились бытовые свободы - нет больше понятия "тунеядец" или "спекулянт", потеряла значение прописка, никого не заставляют вступать в какие-то организации (да их и нет - ни пионеров, ни комсомола, ни "партии", а для обычной карьеры совсем не нужно быть, скажем, "членом ЕР"). Исчез дресс-код и моральный кодекс Советского Человека. Наконец, Россия - открытая страна, езжай отдыхать, работать, жить куда хочешь и можешь, никто не держит...
Вообще права человека неоднозначны. Скажем, в России, как считают многие, мигранты очень ограничены в социальных правах. Оборотная сторона: в стране напряжения между "коренными" и "понаехавшими" несравнимо меньше, чем в Зап. Европе, где эта проблема - чуть ли не самая острая.
Наиболее популярная тема, которой занимались члены СПЧ, связана с политическими правами, точнее - с уголовными преследованиями "за мирный политический протест", как считают обвиняемые, или за "общественные беспорядки", как утверждает обвинение.
Насколько вообще политические свободы, политические проблемы волнуют наше общество?
Не знаю опросов, но на глазок кажется, что подавляющее большинство равнодушно к этим проблемам - в отличие от бытовых свобод.
Такова традиция. Пушкин. "Не дорого ценю я громкие права,/От коих не одна кружится голова" - и дальше А.С. перечисляет почти все политические права, включая свободу слова!
Толстой ("от имени Левина") высказался по вопросу "прав человека": его абсолютно не занимает никакая общественно-политическая деятельность. Зато "те права, которые меня... мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами... когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы". А вот общие политические вопросы в его "потребительскую корзину" не лезут. Объяснения, что желуди "частных прав" растут на дубе политических свобод, не только не убеждают, но кажутся Левину обязательным заклинанием-самообманом либералов, демонстрирующим как раз их личную несвободу.
Переводя на современный общественно-политический язык: Левину абсолютно безразличны выборы в МГД (как в XIX веке ему были неинтересны земские дела), но вот разгон мирных митингов, хотя бы и неразрешенных, аресты и суды их участников его бы, скорее всего, раздражали. Популярная позиция среди москвичей.
Во времена Пушкина и Толстого не было никаких "выборов", любая "политическая активность" считалась "крамолой" по определению. Так, может, классики просто были вынуждены (внешне-внутренняя цензура) выдавать нужду за добродетель и иронизировать по поводу "общественной активности"?
Оставим споры литературоведам. Прошло 150-200 лет. Настала абсолютно иная реальность. А вот психология, воспетая Пушкиным и Толстым, - жива. Основная скрепа нашего общества.