Бостридж - абсолютно уникальная личность, примеров которой в современной художественной действительности не найти. Певческую карьеру он начал только к тридцати годам, а до этого изучал философию в Оксфорде и защитил диссертацию на тему "Колдовская сила и ее трансформации". И хотя, конечно, можно отыскать прекрасные образцы его оперного исполнительства в сочинениях Бриттена, Стравинского, Моцарта и эпохи барокко (например, в июле следующего года певец будет среди участников воплощения оперы Генделя "Тамерлан" в Концертном зале Чайковского в Москве), Бостридж прежде всего феноменальный камерный исполнитель-исследователь. Он - профессор музыкального факультета Оксфордского университета. И не только блестяще анализирует музыку с историко-философской и психологической точек зрения (его книга "Зимний путь" Шуберта: анатомия одержимости", что интересно читать с любой строки, в этом году была издана и в России), но и столь феноменально ее интерпретирует, что создается полное впечатление: Бостридж знает дорогу "по ту сторону реальности".
Его пение - колоссальная работа интеллектуала, наполненная такими душевными переживаниями, что еще чуть-чуть и кажется зал забудет дышать. При этом 14-частный цикл Шуберта Бостридж на середине прерывает антрактом, своего рода границей между Раем и Адом, хотя формально первая половина - это песни на слова Рельштаба, вторая - Гейне и Зейдля. А открывший концерт цикл "К далекой возлюбленной" молодого Бетховена, где нет мрачных страниц, несмотря на безответность чувства, оказывается светлой, "обманчивой" прелюдией к трагическому жизненному пути, описанному Шубертом.
Бостридж поет так, будто делает это в последний раз в жизни. "Лебединая песня" - это символическое название, так как согласно старинной немецкой легенде, лебедь перед смертью всегда поет.
Исполнитель избавляет знаменитую "Серенаду" Шуберта от привычной шлягерной слащавости и делает акцент, пожалуй, на самые трагические песни - "Приют", "Прощание", "Город", "Двойник" и "Голубиная почта".
Тут нельзя не заметить, что пианист Ларс Фогт проявил себя редким ансамблистом, а еще и заинтриговал аудиторию своим хорошим русским языком, когда объявлял бисы.
Но "дуэтировать" с Бостриджом в музыке - задача архитрудная. Певец для каждой ноты находит особую краску в голосе и представляет феноменальную палитру интонационного богатства, что отражается даже в языке его тела. Он редко остается неподвижен согласно академической традиции исполнения немецких Lieder: через всю его плоть непрерывно будто проходит "вокальный ток" внутренних переживаний, оживляя миф о Паганини и оставляя не только певца без сил, но и публику.