Кирилл Евгеньевич, любопытно, как Вам удается переживать карантин и самоизоляцию?
Кирилл Коктыш: Переживаем с половиной семьи в российской глубинке на Валдае, вторая половина семьи - в Беларуси, находимся на постоянной связи. В режиме онлайн - лекции и семинары со студентами, все занятия у нас идут по расписанию.
Насколько легко, по-вашему, нам будет потом возвращаться из нашего нынешнего виртуального пространства в суету городов?
Кирилл Коктыш: Легко или нет, но возвращаться придется. Как преподаватель вуза, традиционно выращивающего элиту, я прекрасно понимаю, что в противном случае произойдет жесткая социальная сегментация - на тех, кто сможет позволить себе традиционное образование, и на всех остальных. Ведь учебный процесс - это усвоение знаний, а не информации, которое получается, когда возникает со-творчество между преподавателем и студентами. Передача знаний - это исключительно живая вещь, которая требует мастера и ученика: в учебниках можно найти ответ на вопрос, "что", а преподаватель дает ответ на вопрос, "как". Все это требует доверительных отношений, которые в режиме онлайн выстроить невозможно. В силу этого и есть риск появления водораздела между начитанностью и образованностью. При этом мы оставляем "за скобками" такой абсолютно критичный функционал очного высшего образования, невозможный в онлайн-режиме, как возникновение у студентов в процессе обучения собственных социальных сетей, без которых те просто не смогут выстроить свою последующую профессиональную жизнь и карьеру. В общем, при всех своих плюсах онлайн-режим не замещает реальный. И возвращению в реальность все будут рады…
…и жизнь вернется в привычное русло? Или…
Кирилл Коктыш: Например, Китай проживание в аналогичной ситуации существенно усилило и обогатило - и речь тут об опыте, который получили и общество, и государство, освоив в качестве дополнительного и интернет-измерение. У нас, я думаю, есть шансы пройти этот путь столь же успешно. При этом остаются вопросы, на которые сегодня сложно дать ответы, главный из которых - это вопрос "когда?". Для абитуриентов непонятна ситуация и со сдачей ЕГЭ, и со вступительной кампанией в вузы, для студентов - с сессией, для выпускников - с защитами. Все сроки и графики могут поплыть, и уже понятно, что "как привычно" уже не получится, ответы будут находится сообразно ситуации. К тому же нужно помнить, что дальше нас ждет длительная, скорей всего, экономическая депрессия, само воспроизводство глобальной экономики будет под вопросом. И совсем не обязательно быть оптимистом или пессимистом, чтобы это понять.
Наделал делов коронавирус…
Кирилл Коктыш: Дело в том, что коронавирус не является причиной экономического кризиса: мир и так стоял на его пороге, и наступление его было делом времени. Пандемия ускорила приход этого кризиса, а в ряде случаев и дала возможность на него все списать - по той же логике, что "война все спишет". Глобалистская капиталистическая экономическая модель себя исчерпала, а альтернатива будет либо неглобалисткой, либо некапиталистической. Мир может либо расколоться на макрорегионы, - скажем, условный БРИКС и условный Запад, - либо вообще перейти к конструкции, которая уже не будет базироваться на доминировании капитала.
Это как?
Кирилл Коктыш: Это когда финансовый капитал никуда не делся, но его значение уже не таково, чтобы определять правила игры и систему ценностей. Последние как минимум на начальном этапе будут задавать государства. Не вдаваясь в подробности, просто отметим, что во втором случае мы получим более левую систему ценностей, более социальную, где концепт справедливости явно будет важнее концепта свободы.
Появился термин "государства-острова", то есть, полностью обособленные друг от друга…
Кирилл Коктыш: Это возможно, но лишь на период выживания. Еще один из отцов-основателей США Александр Гамильтон почувствовал, хотя и не сформулировал окончательно, что размер рынка имеет значение. Большой рынок означает возможность не только произвести, но и окупить технологически сложные вещи, а маленький означает зависимость от внешнего технологического донора. В сегодняшней реальности самодостаточность начинается с разделения труда примерно на 300 миллионов человек. В этом плане мы можем легко выделить на земном шаре четыре-пять потенциальных макрорегиона, этому критерию удовлетворяющих.
Вы предсказали длительную экономическую депрессию. Что в этом смысле ожидает российско-белорусские отношения? Достаточно ли запаса прочности у нашего союза?
Кирилл Коктыш: Тут все зависит от уровня взаимного доверия. При его наличии проблемы решаются.
Какие проблемы Вы тут видите?
Кирилл Коктыш: Давайте смотреть. Базовые договоренности по острым вопросам достигнуты, но они пока краткосрочны. Например, по нефти договорились только на один месяц. Достаточно острой остается политическая риторика. И хотя понятно, что то, что происходит между Беларусью и Россией, вполне вписывается в парадигму торга, этот торг заметно затянулся, нанося ущерб взаимному доверию. А его дефицит, в свою очередь, затормозил довольно многие взаимно важные проекты. Поэтому очень важно, чтобы Минск и Москва смогли восстановить функциональный уровень доверия, поставив все на места. Да, так было уже не раз, и каждый раз выяснялось, что сфер жизнедеятельности, в которых Россия и Беларусь могут быть полезными друг другу, много. При наличии доверия все механизмы начинают четко работать, и Союзное государство тогда вполне раскрывает свой совсем немалый потенциал. И наоборот, при затягивании политического торга все стопорится.
Вероятно все Вами сказанное, относится и к Евразийскому союзу?
Кирилл Коктыш: Конечно. Наличие доверия между государствами - это гарантия того, что совместная цель может быть достигнута выгодным образом, с экономией усилий и ресурсов. Отсутствие же его ведет к тому, что любая транзакция становится безумно дорогой, а в итоге и неконкурентоспособной.
Как люди по обеим сторонам российско-белорусской границы воспринимают свалившуюся на мир напасть?
Кирилл Коктыш: Люди везде одинаковы. И в России, и Беларуси люди пережидают эту неприятную ситуацию. Это не стратегия, а просто адаптация к вызовам. Люди надеются, что скоро все это закончится, но, увы, никто не может заглянуть в будущее и определить, когда именно оно наступит.
Как вы считаете, правительства России и Беларуси уже задумываются над тем, как облегчить гражданам союзного государства выход из кризиса с наименьшими потерями?
Кирилл Коктыш: Судя по официальной риторике, пока все усилия государств направлены на решение навалившихся проблем. Россия и Беларусь не исключение и на данном этапе исходят из поиска своего баланса между здоровьем граждан и экономикой, порой очень по-разному расставляя приоритеты. Так, к примеру, США пошли на рекордные вливания в экономику в размере шести триллионов долларов, это более чем четверть американского госдолга. Но даже это еще ничего не гарантирует. Так, в случае, если Трамп угадал, пандемия пойдет на спад и вырастет покупательский оптимизм, он выиграет, и Штаты снова станут великой страной, правда, во многом за счет всех остальных. А вот если нет, то США могут войти в спираль стагфляции с неопределенным исходом. В России приоритетом стала защита здоровья населения, и расчет на то, что резервы позволят переждать пандемию и перезапустить экономику. В Беларуси возобладал расчет на то, что короновирус окажется проблемой не столь серьезной. Что существенно, на данном этапе мы не можем однозначно классифицировать ту либо иную стратегию как удачную или нет, и пока обречены быть наблюдателями - картина станет понятной чуть позже. При этом очевидно, что при любой стратегии и в любой стране наиболее пострадавшей станет сфера услуг: она в принципе не может переместиться в онлайн, в интернете в парикмахерскую не сходишь. Потери тут будут наиболее существенными, а восстановление этой сферы станет, наверное, одним из первых вызовов, с преодоления которого будет начинаться посткороновирусная эпоха.
Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "СОЮЗа"