Не знаю, согласовывала ли она официальные инструкции со своим руководителем Вернером Коглером, занимающим посты вице-канцлера, министра культуры и искусства, государственной службы и спорта, - но именно госпожу Луначек обвиняют в непонимании азов творческой деятельности.
Поначалу был готов безоговорочно присоединиться к хору критиков австрийского госсекретаря, но, поразмыслив, пришел к выводу, что подход к проблемам охраны здоровья граждан, вызванный COVID-19, не оставляет чиновникам простора для творческих инициатив. В конце концов, публики значительно больше, чем деятелей искусства, а граждан, пекущихся о своем здоровье, больше, чем политиков, желающих свалить своих противников любой ценой.
Разумеется, для каждого театрального человека предложения госпожи Луначек выглядят абсурдом: с 18 мая разрешаются репетиции, но только если в них участвует один актер. С 31 мая можно репетировать группами при обязательном использовании медицинских масок и социальной дистанции минимум один метр. И, наконец, что особенно порадовало работников сцены, в обозримом будущем не возбраняется давать публичные представления, если на каждого актера и каждого зрителя будет выделена защитная зона в 20 квадратных метров. Но как в таком случае показывать оперные и балетные спектакли? Как можно будет говорить об ансамбле на драматической сцене? Что делать оркестрам, которые располагаются в яме? Вопросы можно умножать, сколь угодно остроумно издеваясь над тем, что чиновники не хотят думать о специфике культуры и искусства, но, повторю, не спешил бы безоговорочно осуждать бюрократов, которые хотят оградить не только себя, но и мастеров сцены, и публику от ненужных рисков. Даже выпуская невыполнимые для театральных практиков рекомендации "по охране труда".
Впрочем, накал критики в адрес Ульрики Луначек в первую очередь связан с тем, что австрийское ведомство культуры всерьез не озаботилось судьбой как крупнейших национальных учреждений, за которые оно несет прямую ответственность, так и выживанием в условиях пандемии десятков тысяч свободных художников. Здесь на все их нужды было выделено только 5 млн евро. В отличие от ФРГ, где помимо государственной поддержки важнейших музеев, библиотек, театров, оркестров, уже потрачено 50 миллиардов евро на поддержание свободных художников, независимых театральных и музыкальных групп. Не сомневаюсь, что австрийское правительство, возглавляемое Себастьяном Курцем, отреагирует на критику и найдет возможности поддержать деятелей культуры и искусства, не допустит банкротства крупнейших национальных институций.
Но ни одно правительство в самых экономически благополучных странах не сможет отменить те напасти, которые уже причинила пандемия и которые будут преследовать нас еще не один месяц. Примечательно, что все высокопоставленные чиновники, отвечающие за общественное здоровье, говорят о том, что публичные мероприятия будут разрешены в последнюю очередь. И по понятным причинам избегают называть время, когда наступит эта "последняя очередь".
1 мая Берлинский филармонический оркестр под руководством Кирилла Петренко, отмечая свой день рождения, демонстрировал образец "пандемического искусства". И дело не только в том, что концерт давали в пустом зале, - этим сегодня никого не удивишь. Интереснее другое: рассадка музыкантов соответствовала всем нормам соблюдения необходимой социальной дистанции. Каждый из них сидел на двухметровом расстоянии от своего ближайшего коллеги. Бесспорно, подобная рассадка не может не отразиться на качестве исполнения. Ведь не случайно, что от того, как рассаживаются музыканты на сцене, от того, как располагаются группы - скрипичных и духовых, - зависит художественная индивидуальность каждого коллектива. Мощное единство симфонического звучания связано с психофизической близостью артистов друг другу. Пространство влияет на время, за которое звуки сотни инструментов должны слиться в магическое многоголосье, - и тогда оркестр становится не коллективом художников, но коллективным художником. Поэтому играть на расстоянии двух метров друг от друга совсем не то, что музицировать плечом к плечу.
Говорю о самых элементарных вещах, но к ним, видимо, придется обращаться еще не раз. Напоминая, к примеру, о том, что трубачи или тромбонисты во время исполнения могут извергать слюну на расстояние куда больше двух метров. К оперным певцам это относится в не меньшей степени. Во всех странах, - вне зависимости от уровня их экономики. Об этом убедительно поведал Екатерине Бирюковой Михаил Фихтенгольц, который работает кастинг-директором Цюрихской оперы. Один из богатейших оперных домов Европы столкнулся с теми же ограничениями, что и другие более или менее успешные коллективы. Жесткие регламенты по рассадке публики - в шахматном порядке и желательно через ряд друг от друга, - предопределят заполняемость залов не более чем на треть. Такую роскошь могут позволить себе только избранные государственные театры.
Рассматривая меры по выходу из самоизоляции, о театральных и концертных залах у нас просто не упоминают. Хотя именно в процессе возвращения к нормальной жизни всем нам захочется заново ощутить ту "роскошь человеческого общения", которая рождается при встрече с живым искусством. И вряд ли имеет смысл надолго откладывать этот момент.