В конце июня 1941 года баржа, на которой матросом работала мать Вали, за какой-то надобностью находилась в Великом Новгороде. Когда стало известно о нападении фашистской Германии на СССР и отступлении Красной армии, судно использовали для эвакуации населения. На борт погрузили преимущественно детей и стариков, а родители пошли пешком, гоня перед собой домашнюю скотину. Удалось ли хоть кому-то из этих малышей встретиться с родителями, Валентина не знает. Сама была еще ребенком. А как только эвакуированных выгрузили, баржу отправили в Ленинград и передали воинской части.
- Пока мы их везли, решили хоть чаю вскипятить, попить им дать, - рассказывает Валентина Федоровна. - Затопили печку у себя в трюме, а весь дым пошел внутрь. Оказалось, что наверху пожилой мужчина решил пожарить яичницу и поставил сковородку прямо на трубу...
Трудовую книжку Валентина получила в 13 лет, в 1943 году. Капитана "Фонтанки" - так называлась баржа - призвали на фронт. После него формально судно должна была водить мать девочки, но неграмотная деревенская женщина не могла исполнять эти обязанности в полной мере. А ребенку все было интересно, поэтому у прежнего капитана она выучилась премудростям судовождения. Но оформили девочку матросом.
- Пришла я устраиваться на работу в Северо-Западное речное пароходство, - вспоминает Валентина Федоровна. - Но работать официально полагалось с 14 лет, поэтому в отделе кадров отправили меня на медосмотр, чтобы врачи дали разрешение. Доктор махнул рукой: "Скажем, что тебе четырнадцать".
Судно ходило и на Балтику, и в Осиновец, и на Невский пятачок. Возило людей и грузы. В команде всего два человека - девочка-подросток и ее мама.
Несмотря на то, что баржа относилась к воинской части, форма судовой команде не полагалась. На холодное время года добыли какую-то фуфайку, на лето - сама как смогла сшила платье: два шва по бокам и "кушачок". А зимовали у Тучкова моста, прямо на барже - чинились, выполняли какие-то подсобные работы. Слабосильную Валю сделали табельщицей. Говорит, что больше всего помнится, как изможденные люди приходили за водой и пытались делать проруби: "Все, что показывают в кинохронике, я испытала на себе".
- Выжить помогли заборные книжки. Нам полагалось добавочное питание на всю команду, его выдавали по таким книжкам. Но в команде должно быть три человека - за третьего мы получали и деньги, и продукты.
Однажды Вале не выдали карточки. Помогло только вмешательство начальника пароходства Василия Малова, который заметил зареванную девчонку случайно.
День Победы она помнит очень хорошо - в этот день родился ее брат. Измученная военными лишениями мать не сразу оправилась от родов, поэтому Валя стала и кормилицей семьи, и нянькой маленькому Сереже. Кормила пережеванным хлебом с сахаром. Поэтому, кстати, так и не выучилась - не могла оставить маму: "Она в Ленинграде даже на улицу не выходила, боялась города и не любила его".
После войны Валя выучилась на шкипера, вышла замуж, родила сына и дочку и большую часть жизни прожила в Великом Новгороде. Сейчас перебралась поближе к детям в Санкт-Петербург. Жалеет - дачу и сад свой очень любила.
Вместе с группой энтузиастов Валентина Уханова хочет создать музей Северо-Западного речного пароходства. Местом для размещения экспозиции может стать поселок Новая Ладога на берегу реки Волхов, где в годы войны размещался штаб водной Дороги жизни (штаб ледовой базировался в Коккорево). По самой Дороге жизни они людей не возили - не позволяли мореходные качества судна. Но на измученных блокадой людей Валентина насмотрелась.
- Мы ходили в Кобону, где был сборный пункт эвакуированных. Тех, кого привозили из Ленинграда, в первую очередь старались накормить. Никто не понимал, что им нельзя сразу и много. И люди умирали на второй-третий день...
Кстати
Валентина Федоровна очень хотела бы найти родных, которые жили в Вологодской области - в городе Соколе и деревне Перхурьево. Анна Уханова, жена брата, всю войну работала в Соколе в детском саду, у нее было трое дочерей - Вера, Зоя и Валентина. Если откликнутся родные или знакомые семьи, "РГ" поможет им связаться.