- Юбилейные мероприятия не люблю и обычно их не устраиваю, - сказал автор популярных песен, рок-опер "Юнона и Авось", "Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты", произведений симфонических и камерных. - Идет нормальная работа. Скоро наконец выпустим музыкальную драму "Война и мир" по Толстому. Этому проекту уже лет десять, но только теперь он воплощается в жизнь. Как только отменили ковид-запреты, мы приступили к плотным репетициям и в октябре надеемся показать премьеру. Кроме того, хотим представить публике мои фильмы "Дух Соноры", "Литургия оглашенных" и "Потерянный" - они сняты, но так и не показаны зрителю. Сеансы предполагаются необычными: на театральной сцене, где киноизображение дополнят игра живых актеров, театральный свет и спецэффекты - будет такое мультимедийное зрелище, которое мы для себя определяем как аудиовизуальное пространство. Звук обеспечит специальная система: это не долби, она вообще не похожа ни на одну из существующих звуковых систем - я ее придумал специально для этого пространства.
Осуществляете мечту Скрябина о цветомузыке?
Алексей Рыбников: Совсем нет, я не ассоциирую тональность с цветом. Хотя у меня было много "цветовых картин", когда мы ставили "Литургию оглашенных" в 1992 году, и цвет "работал" согласно своей партитуре, в точности синхронизируясь с музыкальными нюансами. Но это очень сложная задача, и нужного результата можно достигнуть только в условиях стационара - а его у нас нет. Поэтому я снял кинофильм, который и надеюсь показать в театральном зале: театр с его условностью - наиболее подходящая площадка для кинооперы, которая тоже по своей природе условна.
Кинорежиссура - сравнительно новая страница вашего творчества, причем первенцем стала рок-опера "Звезда и Смерть Хоакина Мурьеты" (фильм называется "Дух Соноры"). Но ведь уже были и очень успешный спектакль Ленкома, и фильм Владимира Грамматикова, почему вы решили ее ставить заново уже как режиссер?
Алексей Рыбников: Спектакль в Ленкоме больше не идет, а к фильму у меня были претензии: я считаю, что нельзя изображать пение, разевая рот под фонограмму, это видно на экране! Есть же другая методика естественного существования оперы на экране! Ведь свои реплики актеры говорят вживую, пусть и поют вживую - пусть фальшиво, безголосо, потом можно озвучить. Но появится естественность. Кроме того, автор либретто Павел Грушко не разрешил мне его использовать в новых проектах, и - уникальный случай - моя музыка осталась без текста. И я решил, что сниму так, как я себе представляю. Почему композитор в кино должен все видеть глазами режиссера?! Почему актер, продюсер, оператор могут стать режиссерами, а композитор - нет? Что за дискриминация? Композитор - достаточно мощная интеллектуальная машина.
Вы предоставили нашему видеоклубу для премьеры на широкой публике свой новый фильм "Потерянный", за что вам огромное спасибо. Картина, на мой взгляд, неожиданная: сплав бытового драматического действия с притчей и хореографическими композициями, которые как бы оттеняют, комментируют драму, придают ей новое измерение. Главный герой - кинорежиссер, который не может осуществить свой замысел, потому что не находит в нынешней системе кинопроизводства ни понимания, ни поддержки. Он что - ваш alter ego?
Алексей Рыбников: Нет-нет, это просто мои наблюдения. Хотя и личный опыт тоже, безусловно, был: я ведь тоже проходил через этот холодный душ, этот кошмар - через эти питчинги. Смысл в том, что человек хочет осуществить нечто более сложное, чем то, что он обычно делает. Хочет донести какую-то свою идею - свою, которая не уложилась в русло того или другого мейнстрима. Он не принадлежит ни одной из стай, да и не хочет быть в стае. Независимо мыслящий человек - такому не дадут финансирование, он не сможет снять свое кино и в нем выразить образ мысли, который не вмещается в общепринятые и утвержденные рамки. Этот человек для меня такой же потерянный, как Андрей Болконский, который тоже пытается, но не может найти в этом мире себе опору. И в конце фильма герой куда-то уходит, и мы можем только догадаться - куда.
Там, в сюжете, есть персонаж - продюсер, который втолковывает, что, мол, в России невозможно снять фильм, где не было бы трансвеститов, геев и плевков по адресу своей страны. И что без этого обязательного набора ни один фестиваль картину не возьмет. Я иногда слышу подобные высказывания, но, бывая на многих мировых фестивалях, никогда не замечал, чтобы они руководствовались такими критериями. Берут фильмы не за то, что они очерняют Россию, а за талант и художественное качество.
Алексей Рыбников: Эта сцена - опять-таки не более чем наблюдение. Ведь Гоголь в "Мертвых душах" наблюдал Россию, не солидаризируясь ни с Плюшкиным, ни с Собакевичем, ни с Коробочкой - не так ли? Я, действительно, слышал подобные тирады много раз. Не говорю, что это западные фестивали требуют от нас таких картин, но мышление многих наших продюсеров именно таково. Честно говоря, я втайне надеюсь, что моя картина "Потерянный" вызовет разные мнения, инициирует споры и разногласия. Мне хотелось бросить камешек в болото, чтобы разошлись круги. Это не та картина, которая зовет к единодушию - мне хочется, чтобы были отклики, пусть самые разные, но живые и искренние, чтобы шло обсуждение не только картины, но и поднятой ею проблемы...
...Как создавалась "Литургия оглашенных" и как проходила ее премьера в американском Санкт-Петербурге, что такое современный музыкальный театр, почему сегодня в России больше нет киномузыки, за что Арам Хачатурян ненавидел "Танец с саблями" и какая мистика стоит за драматичной судьбой рок-оперы "Юнона и Авось" - об этом и о многом другом наш гость рассказывает в очередном, 4-м выпуске видеоклуба "Дубль дв@" - юбилейной встрече с композитором Алексеем Рыбниковым. Там же, на сайте, вы можете посмотреть его новый фильм "Потерянный". Сегодня, 17 июля с 19 часов - и ежедневно в любое время.