Начнем с того, что один из самых эротичных писателей мира начинал свою учебу в духовной семинарии, откуда его, впрочем, отчислили как раз за эротические стихи. Родился в родовитой дворянской семье в старинной нормандской усадьбе, но в детстве предпочитал общаться с детьми крестьян и рыбаков. Мать его была болезненной женщиной, страдавшей от неврозов, а сын стал атлетом, увлекался греблей и на фотографиях производит впечатление пышущего здоровьем красавца. В то же время вел беспорядочный образ жизни, особенно после того, как ушел из жизни друг его матери, его учитель и наставник Гюстав Флобер, который внушал ему, что писатель обязан работать по восемь часов в день. Был любимцем женщин и баловнем судьбы, зарабатывал 60 тысяч франков в год (огромные деньги!), покупал яхты, а в конце жизни страдал ипохондрией, сутяжничал, сошел с ума и умер в психиатрической лечебнице. Как пишет Исаак Бабель в рассказе "Гюи де Мопассан", последняя запись в скорбном листе гласила: "Господин Мопассан превратился в животное".
Парадоксален во всем... Категорический противник строительства в Париже Эйфелевой башни, он по окончании строительства обедал в ресторане этой башни. "Это единственное место в Париже, - говорил он, - откуда ее не видно".
Но все это не суть важно в сравнении с тем великим литературным наследием, которое он оставил. И конечно, значение Мопассана для русской литературы трудно переоценить. Его творчеством восхищался Тургенев, который был с ним знаком. Но его прозу высоко оценил и такой строгий критик литературы, как Лев Толстой, написавший для русского издания сочинений Мопассана огромное предисловие и самолично сделавший перевод одного его рассказа - "В порту". Он оказал несомненное влияние на Чехова и Бунина. Но сам Мопассан при этом считал своим учителем Тургенева и написал, как сказали бы сегодня, "ремейк" его рассказа "Муму" под названием "Мадемуазель Кокотка".
Как писатель он был гением точности в психологических деталях, справедливо полагая, что люди всегда "изображают самих себя", а задача писателя - увидеть за этой маской истинную природу. Но при этом отвергал "натурализм" в духе Эмиля Золя и стремился к тому, что впоследствии М. Горький отметит в Чехове - реализм, который "возвышается до одухотворенного и глубоко продуманного символа". Это было уже в его дебютной повести "Пышка", которая принесла ему заслуженную известность во Франции, а затем и за рубежом. Это есть и в его романах "Жизнь", "Милый друг", "Монт-Ориоль" и других, которые подробно разбирает в своем предисловии Лев Толстой, при этом опять-таки отмечая парадоксальность человеческой и творческой природы Мопассана:
"Едва ли был другой такой писатель, столь искренно считавший, что все благо, весь смысл жизни в женщине, в любви, и с такой силой страсти описывавший со всех сторон женщину и ее любовь, и едва ли был когда-нибудь писатель, который до такой ясности и точности показал все ужасные стороны того самого явления, которое казалось ему самым высоким и дающим наибольшее благо жизни".
Такие оценки Льва Толстого дорого стоят!