Режиссер пошел на рискованный опыт - восстановить картину осажденного города в первую, самую страшную зиму блокады, по свидетельствам и субъективным описаниям "Блокадной книги". Возникли картины жизни замороженной, неестественно заторможенной, существования из последних сил, - словно воочию восстали картины "заколдованного сна" из Некрасова, поэтичные и жуткие одновременно. Замотанные в тряпки, едва передвигающие ноги черные фигуры на белом полотне застывшего Невского производят впечатление ирреальности. А воспроизведенный в фильме случай, когда голодная очередь набросилась на санки с хлебом, предназначенным детям, когда люди озверели в буквальном смысле слова, вызвала обвинения в клевете на блокадников, которые жертвовали собой ради близких. Тема больная, до сих пор воспаленная, чувствительная ко всему, что кажется "нетипичным", требующая особой деликатности в подходе.
Основанный на документах, фильм идет по лезвию бритвы. Режиссер восстановил обстановку осажденного города с тщательностью реставраторов эрмитажных ценностей; результат потрясает - такого Ленинграда мы в кино еще не видели.
По контрасту сражает начало фильма: немецкая солдатня на подступах к чужому городу развлекается как на увлекательном турпоходе, пуляя из безопасного далека по чужим улицам как по учебным картонным мишеням. Для них и этот город и предполагаемые люди в нем - абстракция. Потом камера приблизит эту мишень, эту абстракцию к нам вплотную, и мы воочию увидим, что там, под снарядами, происходило. И переживем эту зиму вместе с теми, кто пытался ее пережить. И содрогнемся.
Мы только зрители, но и для нас это трудный опыт. Пришло время, когда фильм о блокаде, именно такой, - необходим. Чтобы поддерживать в поколениях реальную, не заретушированную конъюнктурой память о величайшей катастрофе ХХ века. Чтобы не было охоты это "повторить" в любом варианте из любых якобы патриотических побуждений. Мы должны вместе с героиней Ольги Берггольц пройти этот чудовищный путь по почти мертвому городу, чтобы встретить глаза ее отца в потрясающем воплощении Сергея Дрейдена - в них вся сила и благородство переживших блокаду. Только ради этих поразительных эпизодов, где жизнь впрямую сошлась в мертвой хватке со смертью, стоило снять такой переворачивающий душу фильм, который безусловно встанет в ряд самых честных кинематографических свидетельств о войне, как "Иди и смотри", "Проверка на дорогах", "Летят журавли". Теперь он прошел в главном конкурсе фестиваля - посмотрим, как его оценит жюри.
В программе "Спектр" прошел фильм Дмитрия Федорова "Москвы не бывает". Ошеломительное кино на стыке "черной комедии" с фантасмагорией и аллегорией настолько свободной и всеобъемлющей, что она, кажется, вмещает весь наш сегодняшний душевный хаос, еще и оставляя простор для воображения и ассоциаций.
Начинается почти как "Двенадцать стульев" - назревает авантюра вокруг квартиры-бомжатника с исчерканными обоями и бумажным хламом, которую зачем-то приспичило снять скучному москвичу, невесть как занесенному в эту утопающую в грязи глушь. В этом хламе якобы таится несметное сокровище - творческое наследие кстати умершего нищего поэта-гения. Неказистый Леха (Иван Федотов), нанятый провести там ремонт, оказывается втянутым в некую криминальную затею и, конечно, не зная броду, ломает там все планы. Действо развивается по законам-беззаконию родимого абсурда, в нем участвуют зычный усач начальственного вида с бандитскими ухватками (судя по портрету на плакате - местный депутат), его подручная свита, журналисточка для любви с первого взгляда и еще масса колоритных фигур и фигурок, каждая - снайперская зарисовка с натуры и маленький актерский бенефис. Главные герои все мечтают вырваться из этого бомжатника по имени Улетное в большой мир, где нормальная жизнь, - "в Москву, в Москву…", но туда всегда нет билетов. Лихорадочными вспышками явятся отсветы историй типа "Дня сурка" и "Шоу Трумана", сюжетов с петлями во времени. Зрителя отчетливо укачивает на кочках загадочного сюжета (сценарий Льва Рыжкова), иногда хочется чертыхнуться от того, что сначала покажется перебором и нагромождением, а потом без зазоров ляжет в свою смысловую нишу. Это из тех историй, которые лихо задуманы и затем обросли азартно сымпровизированными деталями, парадоксами и художественными авантюрами. В таких не жди гармоний и логики, но они рвут твои эмоциональные струны, а их загадка будет интриговать и не отпустит от начала до конца.
Ближе к финалу все опрокинется в фантастику, нарочито картонажную и почти публицистическую, причем патетический грохот "Лебединого озера" не оставит сомнений, что мы свидетели, участники и жертвы очередного исторического катаклизма - оттиска с наших бедовых дней. Фильм будоражит и колется, смешит и умиляет, раздражает и повергает в отчаяние, но цепляет своей глубинной правдой - из тех неформулируемых, плохо осознаваемых нами правд, какие зовут откровениями. Название любимого журнала Лехи теперь читается как антитеза: "Наука - и жизнь", мечты - и реальность. Категории, которым вместе быть не дано. И как много лет назад ершистые комедии Рогожкина несли в себе зерно своего времени, так эта картина Федорова только на вид аляповата, а на самом деле представляет слепок нашего бестолково тычущегося мира, охваченного пандемией тотального абсурда - слепок беспощадно точный, как в Помпеях.