Выбор топонима Мальмкрог, немецкой версии названия деревни, и вообще перенесение повествования в те края неслучайны, ведь во времена написания Соловьевым религиозно-философского произведения эта территория, культурно близкая Пую, находилась в составе Австро-Венгрии. И ничто, казалось бы, не предвещало предстоящих событий, коренным образом изменивших Европу и в определенной степени предопределивших будущий облик всего мира.
Пятеро участников светских бесед скрупулезно и достоверно (и, что неудивительно, на французском) передают рассуждения из "Трех разговоров". В некоторых местах Пую позволил себе несколько сократить реплики, кое-где - немного изменить форму подачи рассуждений действующими лицами - но не содержание. Оно современно и в прямом смысле убийственно как никогда. Рассуждения о войне настолько сильно резонируют с происходящими в мире событиями, что от этих невольных параллелей кровь стынет в жилах, ведь зритель знает, чем закончилось это словесное пикирование сто с лишним лет назад.
Излюбленный конек просвещенной общественности, прогресс, становится (как тогда, так и сейчас) мерой всех вещей, наделяется мощной и неумолимой силой, сметающей на своем пути все "дикие", отжившие свое установки дремучего прошлого. Достижения нового века призваны положить конец всем фундаментальным распрям, в одночасье снять все существующие противоречия и доказать миру, что существуют разумные альтернативы прежним несовершенным механизмам. И эта детская, ни на чем не основанная вера, проникнутая почти религиозным трепетом перед технологиями, обнажает узость взглядов, неумение заглянуть глубже, в фундаментальные законы бытия, минуя привлекательные проявления внешнего, вторичного по своей сути.
Самой проблемной темой является ценностно-религиозная, ей посвящена третья словесная дуэль персонажей. Но и здесь есть много остроактуального - борьба между различными цивилизационными картинами мира, их связь с национальными интересами и судьбами всего земного шара. Толстовство, подвергаемое решительному осуждению Соловьевым, в картине выведено опосредованно, во избежание диссонанса с актуальностью других поднятых вопросов. Но редкий зритель не узнает в этих общих рассуждениях доводы сторонников абстрактного гуманизма, людей различных убеждений, пытающихся встроить полюбившуюся им систему взглядов в какую-либо из религиозных или философских концепций, уже получивших признание, попутно беспощадно уродуя их и заодно манипулируя слушателями.
При всем поразительном сходстве с дискурсом наших времен, преемственности обсуждаемых вопросов в который раз поражает бессмысленность и беспомощность подобных дебатов. И владельцу усадьбы Николаю, и остальным совершенно нечего предложить меняющейся действительности, им в ней нет места, и все они в разной степени ее отрицают - неважно с каких позиций: славянофильских, западнических, толстовско-сектантских, общекультурно-иронических или снисходительно-аристократических. И разве не тем же самым были заняты герои "Сьераневады"? Одни оплакивали безвременную кончину социализма, другие изливали свое пренебрежение ко всему и неверие в перемены, третьи радостно приветствовали приход дивного нового мира и его ценностей. Все возвращается на круги своя. И Пую вновь удается на протяжении трех с лишним часов удерживать внимание зрителя, превращать его в неравнодушного слушателя и участника происходящего.
Сам Кристи Пую мотивирует свой интерес к русской философии тем, что в коммунистической Румынии его детства и юности найти литературу об идейном содержании культурной жизни и словесности России в предреволюционные десятилетия было почти невозможно. И открытие этого пласта в девяностых привело многих любителей классической русской литературы к головокружительным личным открытиям. Но, возможно, не это было главным. Пую, как и полагается человеку наблюдательному, тонко чувствующему происходящее, безошибочно почувствовал схожесть двух эпох, а показ ленты осенью тяжелого во многих отношениях 2020-го, сообщает драме, над которой он трудился без малого четыре года, особое звучание. Пророческое. И мiровое.