Но чем же все-таки эти, образно говоря, запасные больницы отличаются от московских клиник с историей? Может ли горожанин, которого "скорая" везет, скажем, в Ледовый дворец "Крылатское", торговый центр на Каширке или парк "Сокольники", быть уверенным, что и там его встретят такие же профессионалы, как в любом хорошем стационаре? Об этом - разговор корреспондента "РГ" с Денисом Проценко - главным вр ачом городской больницы N 40. Клиники, которой от роду нет еще и года, но которую пандемия сделала известной всей стране как больница в Коммунарке.
Денис Николаевич! Весной в Москве было оборудовано четыре резервных госпиталя, в конце октября к ним добавился еще один - у вас в Коммунарке. Чем они принципиально отличаются от других инфекционных стационаров?
Денис Проценко: Наверное, прежде всего тем, что абсолютно новые. В их зданиях из легковозводимых конструкций реализованы все современные медицинские требования и нормативы по воздухообмену, газообмену, наличию шлюзов на входах и выходах из "красной зоны". Словом, проекты заточены конкретно на борьбу с коронавирусной инфекцией в том понимании, в каком мы ее воспринимаем именно сейчас, в 2020 году. Но оборудование в них точно такое же, как в любом инфекционном стационаре города. В терапевтическом отделении к каждой койке подведен кислород, подачу которого обеспечивает своя кислородная станция, в реанимации - та же реанимационная кровать, аппарат ИВЛ, монитор, два дозатора. И врачи те же самые, так как каждый госпиталь входит в состав конкретной городской больницы. Так что различий в качестве лечения между резервным и постоянным госпиталем нет. С уверенностью говорю об этом, так как участвовал в их создании в составе рабочей группы как главный внештатный специалист по анестезиологии и реаниматологии департамента здравоохранения Москвы.
И все-таки кто решает, кому из пациентов лечиться в обычной больнице, а кому - в резервном госпитале? Образно говоря, на каком этапе происходит эта сортировка?
Денис Проценко: Это скорее компетенции "скорой помощи". Знаю лишь, что и "скорая", и мы в стационарах пользуемся одной и той же шкалой оценки тяжести больного, так называемой NEWS-2 (НЬЮС-2), которая определяет, нужно везти человека сразу в реанимацию или можно госпитализировать через приемное отделение.
Открывая недавно отделение реанимации в госпитале на ВДНХ, Собянин признался, что вначале госпитали задумывались для лечения нетяжелых больных. А потом вдруг начали оборудовать в них отделения реанимации. Чем вызвано такое решение?
Денис Проценко: Сейчас мы не кладем на койку всех пациентов, как весной, когда само слово "ковид" было уже показанием для госпитализации. За прошедшее время мы научились определять, у кого болезнь будет протекать легко и им достаточно помощи на дому, а у кого прогнозируется тяжелое течение. В стационарном лечении нуждаются как раз наиболее тяжелые пациенты, главным образом кислородозависимые. Средний возраст жителей в Москве выше, чем в целом по стране. У пожилых же чаще всего есть и хронические заболевания, которые усугубляют риск тяжелого течения коронавирусной инфекции. И таких больных осенью стало больше. Поэтому потребовались отделения реанимации - их сейчас оборудовали во всех резервных госпиталях.
В том числе и в Коммунарке?
Денис Проценко: Да, и это логично. Не без гордости могу сказать, что медицинская команда больницы в Коммунарке - одна из самых опытных в стране, мы стояли у истоков истории под названием "ковид". И конечно, нужно использовать этот опыт на благо пациентов. К тому же прямо на территории нашей больницы были свободные площади, на которых и был оборудован госпиталь.
В фильме Наили Аскер-заде "Опасный вирус. Год первый" вы поделились наблюдением, что у заразившихся коронавирусом пик осложнений начинается на седьмой - десятый день. Это время, когда пациента переводят как раз в реанимацию?
Денис Проценко: Уточню: имеется в виду седьмой - десятый день с начала болезни. Происходит это чаще всего дома, а на седьмые-восьмые сутки при ухудшении состояния пациенты поступают к нам в стационар.
И вот попал человек в госпиталь. И что же его ждет?
Денис Проценко: Сегодня в 99 процентах случаев пациентов с коронавирусом госпитализируют, потому что у них развивается синдром острой дыхательной недостаточности. Это значит, что пораженные вирусом легкие теряют свою главную функцию - перестают доставлять кислород из воздуха. Его содержание в крови начинает снижаться. Сатурацию может восстановить кислородная поддержка с помощью лицевой маски в терапевтическом отделении. И только если это не помогает и содержание кислорода в крови становится меньше 90 процентов, больного переводят в отделение реанимации. Ну а там имеется целый комплекс обследований и мер ведения пациента. Один из приемов, например, переворот пациента на живот - очень помогает для улучшения оксигенации. Применяются и различные виды респираторной терапии. Высокопоточный кислород, неинвазивная вентиляция легких и другие.
Аппараты искусственной вентиляции легких в каждом резервном госпитале есть?
Денис Проценко: Да, конечно.
Вы как к ним относитесь? В интернете ходит много страшилок, связанных с ИВЛ... Пишут, что если человек попал на аппарат, шансов, что он вернется к нормальной жизни, очень мало.
Денис Проценко: Аппарат искусственной вентиляции легких появился не с ковидом. Скорее, наоборот, наша специальность, возникшая в конце 60-х годов прошлого века, во многом связана с появлением возможности протезирования функции внешнего дыхания. И проведение респираторной поддержки в любом виде - неинвазивной вентиляции легких или с помощью ИВЛ - лишь инструменты борьбы с критическим состоянием. Другое дело, что перевод на искусственную вентиляцию легких - более серьезное вмешательство, крайняя мера спасения жизни. Да, летальность достаточно высокая, но она была бы стопроцентной у таких пациентов, если бы не искусственная вентиляция легких. При здоровых легких никто никого к ИВЛ не подключит. Это мера, которая применяется при наиболее тяжелом поражении органов дыхания.
Все чаще слышишь о том, что возможно повторное заболевание коронавирусом. Говорят об этом уже не только журналисты, но и специалисты. Например, директор Научного центра вирусологии и биотехнологии Ринат Максютов заявил: "Никто не защищен, даже ранее переболевшие". Вы что на это скажете?
Денис Проценко: Чем это объясняется? Мы пытаемся ответить на этот вопрос с помощью мониторинга за иммунитетом пациентов. За часть его отвечает более долгоживущий иммуноглобулин G. Его концентрация в крови ряда пациентов, переболевших коронавирусом в первых эшелонах пандемии - четыре-пять месяцев назад, действительно в плазме крови снижается. Если его показатель остается выше 10, считается, что гуморальный иммунитет у человека есть, если ниже 10 - нет. Но есть еще иммунитет клеточный и иммунная память. Так вот, если при первом контакте с вирусом на выработку иммуноглобулина G, с помощью которого организм сопротивляется инфекции, нужно около двух недель, то при повторном контакте на это хватает уже всего 48 часов.
Значит, есть смысл в вакцинации против коронавируса, набирающей масштаб и в Москве, и в целом по стране?
Денис Проценко: Безусловно. Вакцинация даст вам возможность пережить болезнь без осложнений. Как грипп. Мы же от него вакцинируемся каждый год, и ни у кого это удивления не вызывает.
Вы сказали о третьей волне COVID-19 как о само собой разумеющемся. Страшно слышать это, особенно когда не ушла еще и вторая волна. На чем основан ваш прогноз?
Денис Проценко: Это не мой прогноз, а результат трезвого исторического анализа. У нас же не первая атака вируса на человечество. Давайте окунемся в историю наших взаимоотношений с вирусными эпидемиями. Например, вспомним испанку. Или азиатский грипп в 1962 году. Потом свиной, птичий грипп... Все они протекали в три волны, так или иначе были связаны с сезонными вспышками весной и осенью.
Коммунарка встретила 1 марта первого в России пациента с коронавирусом. С тех пор через ваш медцентр прошли их тысячи. Какое главное знание вам дал этот опыт?
Денис Проценко: Вопрос, над которым, честно говоря, не думал. Попробую выделить. Да, с 1 марта у нас госпитализированы 18 552 пациента. Болезнь, для лечения которой не было ни конкретных методов диагностики, ни рекомендаций по ее лечению. Нужно было наработать новый опыт параллельно с лечением тысяч больных и обработкой статистических данных. В условиях медицинской неопределенности мы участвовали в разных рабочих группах - и российских, и международных, вырабатывая единые подходы. И самый большой опыт состоял, наверное, в том, чтобы, испытав какие-то меры, признаться себе, что это не дает эффекта, и идти дальше. Вот в такой обстановке формировалась наша команда только открывшейся больницы, в которой инфекционистами становились не только терапевты и анестезиологи-реаниматологи, но и хирурги, акушеры-гинекологи...
Теперь вы можете сказать, что команда у вас уже есть?
Денис Проценко: Безусловно. Для меня это самая большая гордость и честь - возглавлять ее. Видеть каждое утро уставшие, но не потухшие глаза коллег.
В ее составе одни москвичи?
Денис Проценко: Нет, врачи из разных регионов. Ну а уж во временном госпитале работают доктора со всей России. Приобретя опыт и знания, они уедут и будут лечить земляков.
Они учатся во время работы или есть какие-то тренинги?
Денис Проценко: Есть целые программы по ведению коронавирусных больниц и на территории нашего медцентра, и в симуляционном центре Боткинской больницы. Их слушателей учат безопасно переворачивать больных на живот, особенностям подбора режима искусственной вентиляции легких. На прошлой неделе, например, была серия тренингов для медицинских сестер и младшего медперсонала об их действиях при внезапной остановке кровообращения к пациенту вне отделения реанимации. Учили, что не надо немедленно хватать больного и тащить в реанимацию, а позвать на помощь и немедленно на месте начать легочную реанимацию, правильно запустить сердце пациента.
Врачи из других регионов страны могут вам напрямую позвонить, проконсультироваться в сложной ситуации?
Денис Проценко: Руководители всех ковидных госпиталей в столице обладают точно такими же компетенциями, как и я. Говорю о главврачах Марьяне Анатольевне Лысенко из больницы N 52, Валерии Ивановиче Вечорко из больницы N 15, Андрее Сергеевиче Шкоде из 67-й больницы, профессоре Сергее Сергеевиче Петрикове - главе Склифа... Все мы доступны для коллег из регионов. И это не только и не столько наша личная заслуга. Москва периодически проводит циклы обучающих лекций для всей страны, ZOOM-конференции, к нам регулярно приезжают медики, чтобы посмотреть, как организовано лечение больных коронавирусом в целом по столице. И наша больница в Коммунарке - это не одиноко плывущий корабль, а часть большой московской эскадры.
Денис Николаевич! До Нового года осталось меньше двух недель. Что вы пожелаете себе и москвичам в это время?
Денис Проценко: Себе пожелаю прежде всего здоровья моим близким. Особенно из старшей возрастной категории - для меня и моей семьи сейчас это очень важно. Работа у меня была и остается на первом месте, а вот переживания самые большие за родителей. Москвичам желаю поберечь себя и не терять той настороженности, которая стала частью нашей жизни. Помнить о гигиене рук, социальной дистанции, масках, которые нужно регулярно менять, избегать скученности. Да, надо признать, что новогодние праздники предстоят нам не самые веселые. Но я надеюсь, что уже следующий Новый год мы встретим как обычно - с шампанским, оливье и гуляньями на Красной площади.