Год назад Oпера Vita взяла успешный старт и, несмотря на все обстоятельства, так же успешно проводит и вторую программу. В начале декабря состоялось концертное исполнение "Царской невесты" Римского-Корсакова и гала-концерт "Надежда Павлова приглашает", где выступили солисты Мариинского театра и Пермского театра оперы и балета им. Чайковского. На конец января перенесена "Пиковая дама" Чайковского в постановке Юрия Александрова: партию Германа исполнит тенор Мариинского театра Михаил Векуа.
Первая в истории этого театра, основанного в 1955 году, постановка оперы "Алеко" обозначила пункт фестивальной концепции - премьера. Анна Осипенко заняла в новом сезоне пост главного режиссера и уже успела заявить о своих планах по обновлению имиджа оперы в Петрозаводске. Она уже успела проявить себя в петербургском Театре музкомедии постановкой гала-концерта к 130-летию Имре Кальмана, стала инициатором опен-эйр фестиваля "Оперетта-парк" в Гатчине.
Для своего карельского дебюта Анна выбрала первую оперу Сергея Рахманинова, в которой молодой композитор продемонстрировал когда-то эрудицию пристрастного оперного слушателя. Появившаяся в один год с "Паяцами" Леонкавалло опера "Алеко", написанная по пушкинским "Цыганам", оказалась прививкой модного тогда итальянского веризма на русской почве. В ней причудливо, но логично сочетаются мотивы "Кармен" Бизе с традициями глинкинского "Руслана" и "Князя Игоря" Бородина. При всей компактности и отчетливой конструктивности "Алеко" не может похвастаться богатой историей постановок, а потому предоставляет раздолье режиссерской мысли.
Осипенко с помощью художника-постановщика Кадрии Биккинеевой нашла убедительные визуальные и пластические резонансы музыкальной драматургии оперы, заставив динамично взаимодействовать реалистический и символический пласты драмы. Переместив действие условного пушкинского цыганского табора куда-то на городскую окраину с разбитыми иномарками и кровавыми граффити, она нашла там пару несчастных молодых родителей - Алеко и Земфиру. Их давно удерживает вместе лишь мучительное чувство долга - коляска с младенцем, от которой они не знают, как избавиться. В этой людской "стае" девушки, томящиеся по большой любви, беззастенчивы, а мужики выясняют, кто круче, в кровавых драках. Для дикой мужской пляски режиссер собрала ансамбль "драчунов" из карельских федераций трикинга и капоэйры - их брутальный танцевальный номер стал абсолютным хитом спектакля.
Два состава солистов "Алеко" показали разные "температуры" вокально-драматического мастерства, к которому режиссер добавила еще и смелый рисунок contemporary dance с помощью хореографа Александра Козина. У сопрано Дарьи Батовой и тенора Максима Аксенова их Земфира и Молодой цыган задали планку большого оперного стиля, а у Натальи Ландовской и Чингиза Кадырова страсти зашкаливали куда менее конвенционально. Алеко Вадима Мокина был неуместно бесстрастен, без боя уступив свою Земфиру, а пение и игра страдающего Алеко у Павла Назарова пробирали до мурашек.
В финале режиссер напомнила главную идею "Цыган": "И всюду страсти роковые, и от судеб защиты нет", опустив на сцену осветительную платформу, словно могильную плиту.