Этим летом, пока весь мир был на карантине, Александр прошел с ней пешком более 150 километров, по дороге давая концерты, - такой способ поддержать людей, лишенных привычного образа жизни. Корреспонденту "РГ" самый известный арфист мира рассказал о своих новых проектах.
Александр, как, кстати, вам без зрителей живется?
Александр Болдачев: Сначала я, как и многие, ушел в себя, в некоторое подобие безнадежности. Только и успевал отвечать на звонки об отмене и переносе более 60 концертов. Кажется, что лучше в ближайшее время не будет. Но любые сложности - двигатель прогресса. Многие артисты, и я в том числе, попали в творческую кабалу. Концерт за концертом, поездки, и уже непонятно, нужно ли это тебе самому. А ведь этот вопрос необходимо задавать себе и зрителю постоянно, чтобы предлагать им то, что заставит отказаться от просмотра котиков в интернете.
Умственная работа - тяжелый труд, и не каждый к нему приучен...
Александр Болдачев: А вот для этого и нужна красивая обертка. Мы ищем разные подходы, экспериментируем, собираем людей, которые в жизни иначе никогда не встретились бы. В любом формате - телешоу, капустника, квартирника, джем-сейшена, чтобы люди видели, как происходит сотворение музыки. Волна ковида должна смыть пену рутинности "приехал - сыграл - похлопали".
Музыкантам, наверное, легче, потому что есть опыт студийной работы?
Александр Болдачев: Это абсолютно другое. В студии мы производим совершенно иной продукт, студийная запись - это идеал, музейный экспонат, скульптура. А на сцену мы несем с собой весь багаж знаний, харизму, свое эго, которое жаждет общения. То есть на сцене мы действительно не одни, а запись диска - это так, филигранное рукоделие.
В свое время Ванессу Мэй обвиняли в том, что она превратила скрипичную классику в шоу и попсу. Вы используете в своих концертах и классическую, и электроарфу - не боитесь тех же упреков?
Александр Болдачев: Мой самый большой страх - в погоне за публикой и за чем-то интересным потерять ощущение классики, барокко, ренессанса - вечности. Проблема не в том, что именно человек играет, а как это обставлено. Ванессу Мэй хейтили не за то, что она играет на электронной скрипке, а за то, что в ее шоу от музыки осталось очень мало. Если бы она действовала как Дэвид Гарретт, который исполняет на стадионе музыку из кино и рок, а потом приходит в филармонию и играет концерт Мендельсона, то было бы видно, что человек с классическим бэкграундом делает классное шоу. Тогда это просветительство.
Вы хотели бы для себя иной жизни?
Александр Болдачев: Она каждый день иная. На карантине я почувствовал, что жизнь может быть одинаковой, - и это время пролетело очень быстро, потому что дни, как близнецы, похожи. А в обычное время у меня нет одинаковых дней, нет рутины, нет привычек. "Вы любите чай или виски? - Когда как".
Часто театральных артистов спрашивают о роли, которая еще не случилась в карьере. У вас есть нечто подобное - что бы вы хотели сделать?
Александр Болдачев: Такая вещь есть, но она не о роли или проекте. Она об ощущении. Я очень хочу, чтобы мои действия ощущались важными для общества. Чтобы я мог нутром почуять и глазами увидеть: я это сделал - и это что-то изменило. Написал концерт или поставил спектакль - это хорошо, но это о себе. Мне 30 лет, до этого я все время занимался концертной деятельностью. Меня могут пригласить, заказать, но это не будет моим проектом. Поэтому самая главная моя роль - взять свою жизнь в свои руки. Сейчас, например, я начинаю проект в разрушающихся особняках вокруг Москвы и Санкт-Петербурга. Нужны механизмы, которые смогут давать попечителям возможность вкладываться в восстановление, новые процессы контроля за проведением работ - и это вопросы, которые уже не связаны с музыкой.