Сегодня такая возможность у меня есть.
Несколько слов об авторе письма. Зорий Грантович Апресян - философ, редактор, журналист. Родился в 1926 году в Ростове-на-Дону. В 1943 году, не успев окончить десятый класс, был призван на Черноморский флот. Служил на крейсере "Ворошилов" - матрос, старшина II и I статьи, главный старшина. В 1950 году был демобилизован. Окончил философский факультет МГУ. Многие годы был главным редактором журнала "Молодой коммунист". Автор словарей и учебников по эстетике.
"Здравствуйте, Дмитрий! Вы не раз писали о Константине Симонове. Но одно его стихотворение остается забытым.
Его название - "Суровая годовщина". Написано в ноябре 1941 года и тогда же опубликовано в газете "Красная звезда".
Я, краснофлотец, прочитал его через три года. 5 ноября 1944 года эскадра Черноморского флота вернулась в Севастополь. А дней через десять в нашем кубрике, по инициативе замкомандира БЧ-5 крейсера "Ворошилов", состоялся разговор о творчестве Симонова. Неожиданно для меня он спросил, что я знаю из его стихов. Конечно, "Жди меня, и я вернусь...". А еще? Постеснялся перечислить все, что знал, но как-то надо было выйти из положения, и я вспомнил оборону Одессы в стихах Симонова: "Днем, по капле нацедив во фляжки, // Сотый раз переходя в штыки, // Разодрав кровавые тельняшки, // Молча умирают моряки.."
В кубрике тишина. А замполит достал из кармана кителя сложенный лист бумаги, развернул и передал мне: "Прочти это".
Так я впервые увидел кем-то записанное стихотворение "Суровая годовщина". С одного прочтения не запомнил 52 строки, но начало стиха, конечно, врезалось в память: "Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?.."
Сам факт обращения - да еще к кому, да еще на "ты"! - был для меня абсолютно неожиданным, отчаянно смелым. Но тогда я и предположить не мог, что через три года, 19 августа 1947-го, на палубе крейсера "Молотов" (куда несколько человек с "Ворошилова" были срочно направлены для выполнения "важного государственного задания") буду стоять в четырех-пяти метрах от того, к кому в сорок первом обратился военкор Симонов.
Я смотрел на Сталина, постаревшего за годы войны, а он с сопровождающими, не останавливаясь, прошел мимо нас - матросов, старшин, офицеров. Я глядел ему вслед, и тут же вспомнилось: "Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?.."
А потом, когда завершили задание (доставили Сталина из Ялты в Сочи), я подумал, что можно сказать и так: "Товарищ Сталин, видишь ли ты нас?" Но это были бы уже другие стихи...
Вернусь к оригиналу, который назвал забытым стихотворением Симонова, и добавлю: забытым при решающем участии автора. Послушаем его.
3 марта 1979 года Симонов пишет: "В начале ноября сорок первого года на Рыбачьем полуострове я, еще не зная о предстоящем параде на Красной площади, написал стихи, начинавшиеся словами: "Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?..." Я и сегодня не стыжусь этих стихов, не раскаиваюсь, что написал их тогда, потому что они абсолютно искренне выражали мои тогдашние чувства, но я их не печатаю больше.., потому что я давно по-другому отношусь к Сталину... Ничего похожего на чувство любви к нему у меня не сохранилось..."
В начале войны мне было четырнадцать лет. Понимаю и принимаю признание поэта о том, почему он в сорок первом написал обращение к Сталину и почему не стыдится его - стихотворение правдиво своим настроением, фронтовыми деталями, отношением к Сталину, и главное - верой в победу. Враг под Москвой, Ленинград в блокаде... А Симонов пишет Сталину про день победы!
Но напрасно спустя годы после войны Константин Михайлович перестал включать "Суровую годовщину" в свои книги. В результате старшие поколения забыли об этом стихотворении, а молодежь так и не узнала о нем.
А это значит, что часть правды о том, как жили и что чувствовали люди в 1941 году, мы утаили.
Суровая годовщина
- Товарищ Сталин, слышишь ли ты нас?
- Ты должен слышать нас, мы это знаем.
- Не мать, не сына - в этот грозный час
- Тебя мы самым первым вспоминаем.
- Еще такой суровой годовщины
- Никто из нас не знал за жизнь свою,
- Но сердце настоящего мужчины
- Лишь крепче закаляется в бою.
- В дни празднеств проходя перед тобою,
- Не думая о горестях войны,
- Кто знал из нас, что будем мы судьбою
- С тобою в этот день разлучены?..
- Так знай же, что в жестокий час разлуки
- Лишь тверже настоящие сердца,
- Лишь крепче в клятве могут
- сжаться руки,
- Лишь лучше помнят сыновья отца.
- Те, что привыкли праздник свой с тобою
- В былые дни встречать у стен Кремля,
- Встречают этот день на поле боя;
- И кровью их обагрена земля...
- Они везде: от пламенного юга,
- От укреплений под родной Москвой
- До наших мест, где северная вьюга
- В окопе заметает с головой.
- И если в этот день мы не рядами
- По праздничным шагаем площадям,
- А, пробивая путь себе штыками,
- Ползем вперед по снегу и камням,
- Пускай Информбюро включает в сводку,
- Что нынче, лишних слов не говоря,
- Свой штык врагу втыкая
- молча в глотку,
- Мы отмечаем праздник Октября.
- А те из нас, кто в этот день в сраженье
- Во славу милой родины падет, -
- В их взоре, как последнее виденье,
- Сегодня площадь Красная пройдет.
- Товарищ Сталин, сердцем и душою
- С тобою до конца твои сыны,
- Мы твердо верим, что придем с тобою
- К победному решению войны.
- Ни жертвы, ни потери, ни страданья
- Народную любовь не охладят -
- Лишь укрепляют дружбу испытанья
- И битвы верность русскую крепят.
- Мы знаем, что еще на площадь выйдем,
- Добыв победу собственной рукой.
- Мы знаем, что тебя еще увидим
- Над праздничной народною рекой.
- Там в день победы мы увидим снова
- Твою шинель солдатской простоты, -
- Твои родные, после битв суровых
- Немного постаревшие черты.
- Константин Симонов.
- КАРЕЛЬСКИЙ ФРОНТ. (По телеграфу).
- 7 ноября 1941 года,
- газета "Красная звезда".