Слова, которые рождаются от удара, - сумеют ли они кого-то утешить и приласкать? Сумеют ли возвысить так, как возвышают нас до сих пор пушкинские слова, написанные пером, сжатым в молитвенном троеперстии? Или упадет слово камнем на душу?.. "И упало каменное слово на мою еще живую грудь..."
Нет, не хочу проклинать современные технологии, ведь и Пушкину пришлось бы сегодня пользоваться компьютером, но хочу понять.
Наверное, тут важнее всего, чья рука касается клавиатуры. От этого и зависит - вносит ли эта рука в жизнь радость и гармонию или обрушивает камни на наши головы.
Валентин Яковлевич Курбатов последние годы писал на компьютере. Но слово его оставалось по духу письменным, рожденным от руки и сердца.
Курбатов считался литературным критиком, хотя за свою жизнь не раскритиковал ни одного писателя. Если Курбатов не принимал какого-либо произведения в современной литературе, он лишь тихо печаловался об авторе.
Валентин Яковлевич не оставил нам романов. Он вообще не писал того, что сейчас важно именуется "текстом". Его небольшие статьи в малотиражных изданиях, заметки на полях чужих книг, короткие эссе - это были разговоры с читателем под стук вагонных колес.
Однажды услышав Курбатова - пусть и на бумаге! - ты весь обращался в слух. Ты принимался искать другие его статьи, потому что тебе хотелось, чтобы этот человек еще раз поговорил с тобой. Не важно о чем - о поэте-самородке, пропадающем где-нибудь в глухом углу России, и о соборах Флоренции, о судьбе древнего Пскова и апостоле Павле, да про камень Гребешок на реке Чусовой, близ которого в послевоенной землянке жил с дедушкой мальчик Валя...
Важно было просто услышать курбатовскую интонацию, курбатовский слог - трепетный, пульсирующий, с легкой задышкой сердечного волнения. Слог чуть старомодный в своем целомудрии и серьезности, будто выплывший из тех времен, когда русские люди еще не ведали желчной иронии и язвительных "приколов", не знали, что словом можно забавляться.
Когда-нибудь все будет собрано: и статьи Курбатова, разбросанные по пожелтевшим подшивкам газет и журналов, и его несравненные письма, много лет разлетавшиеся по сотням адресатов. А еще - сценарии, дневниковые заметки, искусствоведческие работы, рецензии на фильмы и спектакли, рисунки и живописные этюды...
Так откроется людям половодье радости, печали и любви.
Вешними ручьями вольются в эту реку и стихи Валентина Курбатова.
Где ласточки до вечера живут?
Все зяблики одни да трясогузки.
А чуть закат - и вон кроят и ткут
Притихший свод своим лекалом узким.
А где свой день проводит соловей,
Когда кругом у каждого работа
И все в трудах скворец и воробей?
Должно быть перелистывает ноты.
А только-только солнце на покой,
Он ахнет вдруг с немыслимою силой!
И ну всю ночь с пропащей головой
И петь и плакать для невзрачной милой!
* * *
Тишина, тишине, тишины...
Ах, немного бы сердцу покоя
И такие бы виделись сны -
Незабудки, фиалки, левкои...
А покоя-то в сердце и нет.
Сны прекрасные смотрят другие...
Что ж, тянись бесконечный рассвет -
Сныть, крапива да лютики злые.
* * *
Свету нет. Что хочешь делай!
Ночи нет конца...
Кто-то поступью несмелой
Ходит у крыльца.
То ли ночь, а то ли совесть
Под слепым окном.
И душа, обеспокоясь,
Молится тайком.
* * *
Милая, спишь? Просыпайся скорее!
Видишь, как звезды горят!
Холодно блещет Кассиопея,
В яблонях - жемчуг Плеяд.
Сад засмотрелся в немом восхищенье
На ликованье небес,
Лебедь в алмазном летит оперенье,
Смотрит Медведица в лес.
Милая, слышишь - восторг и тревога
В два наши сердца стучат!
Страшно душе у Господня порога!
...Звездные хоры гремят.
* * *
Когда б меня спросили: что есть рай?
Я показал бы вечер из окошка,
Соринки ласточек и неба алый край,
И как цветет веселая картошка.
Поспел укроп. Пускает стрелы лук,
Капуста распустила кринолины,
Проворный поползень промеривает сук,
И ноготки оранжево-карминны.
И тишина так счастливо-полна,
Что сердце поневоле ищет звука.
Щедра Христовой нежности волна
Проста Твоя, о Господи, наука!..
* * *
Наверно там - в сиянье полноты,
Где издаются книги нашей жизни,
Оплачем эти бедные листы,
По-русски спохватившись
лишь на тризне...
Завтра - сорок дней со дня ухода Валентина Яковлевича Курбатова.
Наше спасение - в единстве любви, а не в рыночной экономике, не в мощи армии и ловкой политике. Большое государство держится маленьким сердцем, солнечным утром, узором листвы, письмом сына...
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru