Ильдар, это первая ваша зарубежная постановка после более чем годового перерыва. Истосковались по зарубежным гастролям?
Ильдар Абдразаков: Соскучился по общению с друзьями и коллегами - ощущению, что опера не знает границ и объединяет людей, но не по заграничной жизни. Мне дома, в России очень хорошо. Я же не сидел в четырех стенах, а большую часть этого пандемического времени работал в Москве, в Санкт-Петербурге. Просто не собирал огромных чемоданов, как раньше, и не ставил визы в паспорт. А в профессиональном плане Мариинский, Большой - не последние театры мира. И сейчас многие мои коллеги - ведущие певцы из Европы, мне завидуют - звонят и просят посодействовать их выступлению в России. А ведь еще год назад некоторых из них было и не уговорить приехать… Вот как меняется наш мир сегодня. Не знаю, у меня ощущение, что это скоро закончится.
Сейчас же я могу отводить своих девчонок в школу; растить своего сына, которому 26 апреля исполнился год. Это простая семейная жизнь счастливого человека. Мы занимаемся, насколько возможно, детьми и семьей, всякими бытовыми делами. Но мои близкие, за что я им очень признателен, делают все для того, чтобы я имел возможность работать. И, наверное, если бы не пандемия, не знаю, когда состоялся бы мой дебют в "Борисе Годунове" на сцене Большого театра. И официально стал солистом Мариинского театра - прежде я всегда был на "вольных хлебах".
И следом вы удостоились звания Заслуженного Артиста России.
Ильдар Абдразаков: Это приятно, конечно. Многие мои друзья писали мне поздравления: "Ты для нас всегда народный и международный". Спасибо всем большое! И все же, скорее всего, это важно для моего педагога и для моей мамы. Как я узнал, сразу им позвонил, поздравил и поблагодарил. Они очень обрадовались. Но мама мне сказала: "Продолжай дальше, тебе есть к чему стремиться". Почти тоже самое мне сказала мама, когда я выиграл сразу две премии "Грэмми" за запись "Реквиема" Верди в 2011 году.
И что дальше?
Ильдар Абдразаков: Почти все постановки, что не состоялись из-за ковида, перенесены на ближайшие два года, как например, и "Дон Жуан" в Большом театре. Но надеюсь, в мае состоится мой сольный концерт в Берлине. С замечательной пианисткой Мзией Бахтуридзе готовлю новую программу из произведений Шостаковича, Свиридова, Мусоргского. Но только если с публикой! Никаких онлайнов мне не надо. Я не хочу петь для глазка телекамеры! Я хочу в зале видеть глаза реальных людей и обмениваться с ними настоящими чувствами.
А что касается оперы, то все же я хочу выучить несколько новых партий - Дон Кихот Массне и Хованского Мусоргского. Сегодня у меня есть возможность спокойно выбирать то, что мне интересно. Нет того кошмара, что был на старте карьеры, где-то от 2000-го до 2004 года. Тогда мне каждые полтора месяца приходилось дебютировать на новой площадке и учить что-то новое. И в основном это были главные партии. В какой-то момент, думал, я сойду с ума. Мозг кипел и разум бунтовал - учишь одно, а поешь другое. Но все труды оправдались. Теперь корабль спокойно идет своим маршрутом без штормов: совершенствуюсь, развиваюсь, но сам решаю, когда и что мне делать. Я радуюсь и счастлив тому, чем занимаюсь. Мне это нравится, и я люблю свою профессию. И не просто воспроизводить звук, а включать актерское мастерство и мышление на сцене. Быть настоящим оперным исполнителем - это не просто иди и пой, если тебя научили петь. Ведь у нас жизней миллион, что мы проживаем с разными персонажами и с разными коллегами даже, если речь идет об одной и той же опере.
В пандемию, когда большинство театров мира для публики оказались на замке, их руководство вдруг серьезно задалось вопросами не творческими, а гендерными и расовыми. Например, теперь в нью-йоркской "Метрополитен-опере" появился пост директора по этническому разнообразию. Его заняла бывший помощник окружного прокурора афроамериканка Марсия Линн Селлс. В ее обязанности входит обеспечение разнообразия, равноправия и инклюзивности в процессе работы с сотрудниками и аудиторией. Какой ныне, вы думаете, будет жизнь оперных театров?
Ильдар Абдразаков: Меня это все очень озадачивает. Я боюсь, что мы куда-то прикатимся не туда. Мы же работаем в театре, где решающим должны быть лишь талант и мастерство. Я не понимаю, почему мы должны быть в театре теми людьми, которые сидят в зале?! Это театр, и мы одеваем маски, что по окончании спектакля снимаем. Объясните мне какой расизм в том, если Отелло или Аиду играют белые исполнители, а партию Виолетты, к примеру, поет чернокожая певица?! Что в этом такого? Не понимаю, где здесь причины для неудовольствия и протестов.
В то время как реальные проблемы, на мой взгляд, в том, что в театры все чаше приходят случайные люди, которые занимают руководящие посты, которые, в принципе, не должны занимать. Или появляются певцы, которые еще двух шагов по сцене не сделали, но им повезло попасть в руки бойкого менеджера.
А какой была постановка "Бориса Годунова" в Монте-Карло?
Ильдар Абдразаков: Год у меня не было новых постановок. В зале, рассчитанном на 524 места, разрешалось присутствовать всего 240 зрителям. Но они нас так горячо встречали, что было полное ощущение аншлага. Для спектакля была выбрана первая редакция оперы. И если в Париже в 2018-м у меня была абсолютно модерновая постановка, а в этом году в Большом театре - образцово историческая, то тут получился своеобразный микст: костюмы - историческая стилизация на золоте и с шапкой Мономаха, а декорации современные, основанные на видеопроекциях. Большинство исполнителей, конечно, были из России. Очень рад, что на эту постановку пригласили и пару молодых ребят, которых я заметил на своих мастер-классах. Тенор Кирилл Белов спел Юродивого, а меццо-сопрано Марина Ярская - Федора. И работали мы в доброй, дружеской обстановке - у нас была прекрасная кампании. Режиссер предоставил мне свободу и с радостью соглашался, когда я развивал его идеи; и с дирижером у нас возникло полное взаимопонимание. Такая работа, да еще в столь роскошном театре - настоящее профессиональное удовольствие.
Теперь в России уже долго не появитесь?
Ильдар Абдразаков: Вернусь в конце мая. В продолжение моего фестиваля, который начался в феврале серией мастер-классов, дадим несколько концертов. Первый серьезный гала-концерт будет в Уфе 27 мая, посвященный 95-летию моего педагога Миляуши Галеевны Муртазиной. А уже в июне-июле фестиваль отправится по стране. Мы сделали запросы, кому был бы интересен наш фестиваль с его образовательной программой и получили невероятное множество откликов. Но, к сожалению, в нашей стране логистика еще пока не такая, как хотелось бы: абсолютное большинство перелетов возможно лишь через Москву, поэтому расписание составить было непросто и, увы, приехать во все города, где нас ждут в этом году не получится. Но мы будем стараться на следующий год приехать. А ныне мы побываем в Новосибирске, Томске, Тюмени, Тобольске и Астрахани.
А какой интерес столь востребованному певцу, как Вы, отвлекаться от собственной карьеры, давая мастер-классы?
Ильдар Абдразаков: Мне интересно заниматься с ребятами. Я получаю удовольствие от этой работы. Мне очень понравилось заниматься и с артистами из Молодежной оперной программы Большого театра, где, думаю, сегодня собрана очень сильная команда. Ведь особенно интересно работать, когда ребята начинают реагировать на то, что ты им рассказываешь и показываешь, у них глаза загораются. К тому же в процессе преподавания иногда и сам для себя открываю какие-то неожиданные вещи. Голос же - это роскошный, гораздо более богатый и сложный, чем любой другой музыкальный инструмент. И его совершенствованию нет границ.