Ваш персонаж, режиссер, на премьере своего нового шедевра заявляет, что это его последняя картина, и тут же выполняет обещание. Вы ему дали не только свое лицо, но и свое имя. Хотели подчеркнуть, что "Конец фильма" - личное высказывание о наболевшем?
Владимир Котт: Иногда у людей наступает период большой тоски: жизнь проходит, а ты занимаешься не тем, чем хочешь. Незаметно дети выросли, седые волосы появились, начали умирать одноклассники - а ты все думаешь, что у тебя все впереди. И обещаешь себе: вот закончу снимать, накоплю на жизнь и сниму, что хочу. Но мечта все время откладывается. Ни один мой фильм не получил поддержку в Минкульте, и я понял, что надо рассчитывать только на себя. "Конец фильма" мы сняли фактически на личных отношениях - творческая группа работала бесплатно. Зато я вспомнил, как студентом снимал свою первую короткометражку, - честно, свободно, без компромиссов. И теперь счастлив: удалось сделать то, что хотел.
В кино чистое самовыражение не всегда находит свою публику, оно убыточно. Эти ножницы существовали всегда, на них сетовал сам Феллини…
Владимир Котт: А я и не настроен на тяжелый "артхаус" - мне важно, чтобы был свет в конце туннеля. Зрительское кино для меня - когда зритель не только плачет, но и смеется. Это мой способ контакта со зрителем: смех - единственное, что позволяет расслабиться, забыть, что ты в кино, открыть свое сердце. И только потом можно дать волю другим чувствам - погрустить, даже поплакать. Этот фильм - не только про киноиндустрию. Он и о том, что когда человеку приходит в голову чеховская мысль о бесполезности прожитой жизни, ему нужно утешение. Ведь проходит жизнь - а что ты сделал?! У меня родственник 50 лет проработал лифтером на заводе и до сих пор работает, потому что нет специалистов, разбирающихся в старых советских лифтах. И он каждый день приходит на работу - сидит в своем лифте и катается вверх, вниз. И счастлив в этом: он - нужен!
Вы еще и продюсер, работаете с Никитой Владимировым - умным, тонким, понимающим толк в искусстве. Вы с ним делали "Карпа отмороженного". Но роль злодея Дарта Вейдера у вас отдана продюсеру.
Владимир Котт: И Никита, и я в это кино вложили свои личные деньги, которые непонятно как окупятся. Снимали три года с паузами: появлялись деньги - снимали, деньги кончались - снова стоим. Почти все актеры снимались по дружбе, за символические ставки. Шли не за деньги, а на историю. И Яна Троянова, и Егор Бероев, и Витя Хориняк сразу сказали: будем сниматься. Хотя у них фактически эпизоды - что там играть большим актерам?!
В фильме много эпизодических лиц, они даны колоритно, но впроброс - как рыдающая актриса у Трояновой или режиссер в шубе, снимающий рекламу. Это тоже из личных впечатлений, у них есть прототипы?
Владимир Котт: Яна Троянова - актриса, которая умеет зареветь с полпинка. И я хотел показать, как происходит этот физиологический процесс, который рождается от эмоций, конечно. Человека в шубе сыграл критик Дмитрий Савельев, просто по дружбе. Сыграл очень отчаянно и смело. Даже костюм свой привез из Питера и был удивлен, что мы ему еще дорогу оплачиваем. Понимаете, с одной стороны, я делаю кино, с другой - наблюдаю миры, в которых нахожусь. Вижу человека - и начинаю придумывать про него историю. И отключить это в себе никак не могу.
Получилась коллекция типов нашего кино…
Владимир Котт: Я мог бы и больше типов вывести… Я ведь и рекламу снимал, наблюдал эти унизительные кастинги: сложи ручки, поверни головку, улыбнись… Сидит человек сто, и каждый механически все это проделывает. Актрисам очень хочется понравиться, и они прилагают все усилия, чтобы тебя атаковать. Это вообще не имеет отношения к творчеству!
На главную роль вы выбрали совсем не Аполлона, но на него с вожделением смотрят женщины. В этом тоже своя тема?
Владимир Котт: Мне было важно, чтобы главный герой не был похож на главного героя. И чтобы он был в очках, как Вуди Аллен, от которого женщины без ума. И чтобы был контраст между его внешностью и тем, как выглядит его воображаемое alter ego: кр-р-расавец, мужик, приятный во всех отношениях.
В образном строе и стилистике фильма бродят призраки Вуди Аллена, Федерико Феллини и Андрея Тарковского - не случайно?
Владимир Котт: У Вуди Аллена я заимствовал иронию и абсурдность диалогов, у Феллини - любвеобильность и радость жизни, у Тарковского - скуку и ненависть.
Это сильно сказано!
Владимир Котт: Что делать, для меня главный фильм Тарковского - "Иваново детство", а его философские картины я не воспринимаю. Ну, наверное, кроме самого начала в "Зеркале" с немым мальчиком. Вот это гениально.
И поэтому загасили свечу, которую Олег Янковский несет в "Ностальгии"?
Владимир Котт: Этот кадр снят во многом случайно - граффити с Янковским на стене существовало и до нашего фильма. Просто я решил его запечатлеть. Как и разрушение и кинотеатра "Соловей" в Москве.
Как все очень личное, ваш фильм получился неровным, взъерошенным…
Владимир Котт: …импульсивным? Но ведь жизнь меняется быстрее, чем снимается кино. Актер, даже в том же костюме через год дышит иначе, у него глаза меняются. Наши съемки растянулись на три года, и это не могло не сказаться. Первый вариант был гораздо длиннее. Но я учитывал интересы зрителя и выбросил почти треть материала - философские монологи и то, что не двигало сюжет. Фильм сразу стал как бы фрагментарным, что мне нравится.
Мне тоже. Я читал, что у вас застряли сериалы - это так?
Владимир Котт: Любой сериал - это год-полтора жизни. Один сериал, о бунтующем художнике-авангардисте, был снят в 2014-м с суперзвездной актерской командой: Соломин, Ткачук, Петренко… Но жизнь с ее "акционизмом" опередила картину, показывать ее стало невозможно. Лежит и производственный сериал о шахтерах с Коршуновым, Борисовым, Хлыниной, Толстогановой. Не понимаю почему его до сих пор держат - там ничего особо опасного нет. Сериал "Заступники" прошел в эфире только частично - там возникла тема диссидентства и карательной психиатрии 60-х. Самое непонятное, что сценарии утверждались на канале, и я с радостью приступал к работе, уходил еще один год жизни - и, как выяснилось, впустую. Возможно, от этого ощущения невостребованности и родился "Конец фильма".
Надеюсь, обещание вашего героя снять свой последний фильм вы не собираетесь сдержать?
Владимир Котт: В картине я как бы сублимировал острое желание покончить с кино, и жизнь продолжается. Да ведь и наш герой в итоге возвращается на съемочную площадку. А финал был другой - он погибал. Но я понял: фальшь какая! И он продолжил просто делать свою работу. В этом и есть смысл. Вот и я продолжаю просто делать свою работу.