РФ является очень крупным собственником: в реестре федерального имущества сегодня значится более 2,5 миллиона объектов, в том числе недвижимость, земельные участки, акции и доли в различных обществах. И, как подчеркнул заместитель руководителя Росимущества Михаил Попов, "государство старается быть рачительным хозяином, продавая ненужное и вовлекая в хозяйственный оборот то, что может пригодиться позднее, стараясь извлечь максимальную пользу". Однако всегда находятся те, кто полагает, что ему активы государства "нужнее". Наиболее часто такие попытки обернуть ситуацию в свою пользу возникают там, где процедура распоряжения госимуществом непрозрачна. К примеру, при определенных условиях законодательство разрешает предоставление земельных участков в безвозмездное пользование или по нерыночной цене, продажу госимущества малому и среднему бизнесу без торгов и с большой рассрочкой - здесь и возникает соблазн.
- Даже если процедура формально законна, но прибыль от сделки превышает стандартный рыночный уровень - это повод задуматься, - предупреждает Попов. - Риск получить правовые последствия в виде уголовного дела с увеличением прибыли тоже повышается.
Известен случай, когда в Московской области в результате банкротства юридического лица была предпринята попытка продать право аренды государственного земельного участка по цене более чем в тысячу раз ниже рыночной. Отменить эту сделку удалось только решением судебной коллегии по юридическим спорам Верховного суда РФ. Зато сейчас оно дает судьям опору при рассмотрении подобных дел.
Формулу "максимальная прибыль - максимальный риск" нужно учитывать и при исполнении государственных контрактов на закупку товаров и услуг. "Продавая задорого, нужно быть готовым обосновать цену", - предупреждает Владимир Вазагов, заместитель руководителя СУ СК РФ по городу Москве. Только в столице ежегодно возбуждается порядка 200-250 уголовных дел, основанных на материалах налоговых проверок и иных контролирующих служб. Здесь государство зачастую дает возможность загладить вину и тем самым избежать уголовного преследования.
Однако обойдется это дороже, чем изначально законопослушное поведение.
- Лучший результат расследования налоговых преступлений - не направление дела в суд, а возмещение причиненного ущерба, - поясняет Вазагов, - но заплатить придется больше, так как к сумме прибавятся штрафы и пени. Тем не менее за последние три года только в Москве было возвращено в бюджеты всех уровней более 26 миллиардов рублей.
При этом участники сессии обратили внимание, что уголовное преследование может быть не только формой защиты, но и орудием нападения.
К примеру, при возникновении корпоративных конфликтов один из акционеров имеет возможность подать заявление о преступлении.
Как минимум это затруднит или даже блокирует работу компании, поскольку приведет к обыскам и выемке документов, отметил управляющий партнер Russian Legal Андрей Козлов. А в случае развития ситуации по наихудшему сценарию - завершится уголовным делом и приговором суда.
- Кто-то может свидетельствовать против вас, чтобы улучшить свое положение или свести счеты - бывшая супруга или уволенный сотрудник, - привел в свою очередь пример американский адвокат Кендалл Коффи. - Этот инструмент используется достаточно часто.
Наконец, как отметил заместитель управляющего директора РСПП по финансовой политике и финансовым рынкам Андрей Лисицын, особыми задачами в сфере развития финансовых технологий является обеспечение необходимого уровня экспертизы при введении и применении соответствующих составов, а также развитие эффективного взаимодействия финансовых посредников и правоохранительных органов при противодействии несанкционированным операциям. Прежде всего, это актуально для пресечения преступлений на основе социальной инженерии.
В целом, отмечают участники сессии, уголовные риски бизнеса в России сегодня довольно высоки. Однако "с государством работать можно и нужно", подчеркнул Михаил Попов, ведь при добросовестном и законном ведении бизнеса РФ - очень выгодный партнер.