Руководитель экспертного совета ЭИСИ Глеб Кузнецов заметил, что 15 заявившихся на думские выборы партий представляют интересы разных групп российского общества. "Даже собственные ковид-скептики, которые яростно обличают ковид-лоялистов, вакцинацию и прочие меры, связанные с достижением общественного здоровья, у нас тоже есть", - сказал он.
Реальную партийную конкуренцию в России можно отсчитывать начиная с 1993 года, считает директор Центра политического анализа и социальных исследований Павел Данилин. Он вспомнил выборы в первый созыв Госдумы, которые во многом были персоналистскими, а собственные бренды партий и коалиций тогда оставались вторичными по отношению к лидерам.
"В декабре 1993-го мы увидели, что большая конкуренция на самом деле больше похожа на возню опарышей в закрытой банке рыбака, потому что 120 организаций могли принимать участие в выборах", - сказал эксперт. Он добавил, что для президента Бориса Ельцина тогда было важно, чтобы ни одна партия не стала доминирующей политической силой. В кампании 1995 года могли участвовать уже 259 организаций, но в гонку включились 43, включая такие экзотические, как Партия любителей пива и "Блок Джуны". Схема не сработала, и "размыть" за счет количества участников состав тех, кто прошел в Госдуму, не вышло. "Фамильные бренды стали точками консолидации для избирателей, а вся якобы существовавшая внешняя конкуренция на них никак не повлияла", - констатировал Данилин.
В 1999 году начали складываться крупнейшие коалиции. После выборов-2003 был взят курс на малопартийность и повышение уровня представительности. В 2011 году на думских выборах конкурировали семь партий, а спустя пять лет - 14. "Говорит ли нам сокращение партий о сокращении конкурентности? Наоборот, чем меньше становится партий сейчас, тем выше становится конкуренция между существующими", - утверждает Данилин. Эта конкуренция в настоящее время идет за "нишевого" избирателя, за место главной оппозиционной силы, а также пятой партии в Думе, которая сможет создать свою фракцию.
Качество конкуренции намного важнее количественных показателей, согласилась глава департамента стратегических исследований и прогнозирования ЭИСИ Екатерина Соколова. "Если посмотреть на международный аспект, то те выборы, которые проходили в Европе за последние 1,5-2 года, в сравнении с предыдущими циклами очень интересные. Избиратель все равно воспринимает четыре-пять политических объектов", - отметила эксперт. Она привела в пример Италию, где в 2018 году в парламент прошли 12 политических сил, но девять из них входят в лево- и правоцентристскую коалиции. "В этом плане мы находимся в тренде, когда возникают повестки, которые "тащат" на себе две-три новые партии", - резюмировала Соколова.
"Никому не интересно, сколько в стране юридически существует партий. Интересно, сколько из них заручается реальной поддержкой избирателя", - заметил председатель правления Центра политических технологий Борис Макаренко. По его оценке, пока ни одна из новых партий не сделала серьезную заявку на попадание в "высшую лигу". "На этих выборах неожиданности возможны, но отнюдь не гарантированы", - считает он.