Не так страшен черт?
История, как известно, развивается по спирали, и сегодня мы видим то, что уже не раз происходило в прошлом. Другие декорации, иные действующие лица, разная риторика, а суть по большому счету прежняя.
Когда в 1989 году советские войска завершили свою миссию в Афганистане, то мало кто сомневался в скором падении Кабула. Освещать неминуемый триумф моджахедов в афганскую столицу понаехали сотни журналистов со всего света. Ни у кого не было сомнений в том, что партизаны свалят Наджибуллу и его соратников, обсуждали лишь сроки, когда это произойдет - через неделю или раньше. Даже побывавший в Кабуле по заданию генсека М.С. Горбачева проницательный политолог Александр Бовин, вернувшись, доложил: шансов спасти режим нет.
Именно тогда разрозненные отряды моджахедов впервые за все годы войны объединились и единым фронтом пошли на штурм города Джелалабад. Считалось - и не без оснований, - что этот город является ключом к столице, что с его захватом будет решена и судьба Кабула. Мне повезло увидеть ту битву вблизи, а впоследствии, изучая историю афганской эпопеи, узнать о ней много подковерных подробностей. Например, такую: в осаде Джелалабада фактически в открытую участвовали вооруженные силы Пакистана, которые подпитывали "духов" оружием, боеприпасами, советниками.
Никогда не забуду могильный вой реактивных снарядов, ежесекундно (!) падавших с голубого неба на тропический город.
И что же? Оставшись без привычной поддержки советских войск, подразделения афганской армии отбили все атаки моджахедов. Их победа под Джелалабадом сильно озадачила западный мир, который был убежден в том, что президент Наджибулла держится исключительно на поддержке наших штыков. Разочарованные журналисты стыдливо слиняли из Кабула, а центральная власть после этого удерживала свои позиции еще три года. Скорее всего, она бы продержалась и дольше, но с развалом СССР и наступлением рыночных времен Москве стало не до поддержки дружественных режимов. К началу 1992 года наши поставки "за речку" боеприпасов, техники, горючего и запчастей были свернуты, а партизаны, напротив, стали получать от своих зарубежных спонсоров все, что хотели - от зенитных ракет до камуфляжной формы натовского образца.
Вывод из этой истории следующий. И тогда, и сейчас в стране были (есть) достаточно серьезные силы, которые не хотят прихода радикальных исламистов. Тридцать лет назад ядром этих сил стали многочисленные выпускники советских вузов, подготовленные при живом участии наших специалистов и советников инженеры, учителя, военные, агрономы, деятели культуры, ученые. Им и их семьям было что терять в случае поражения. Сегодня это, пожалуй, не меньшая по численности рать афганцев, чья жизнь в последние десятилетия так или иначе была связана с американцами и их союзниками по коалиции. Кто-то учился на западе, кто-то работал в бизнес-структурах, кто-то напрямую сотрудничал с коалиционными силами, будучи переводчиком, водителем, работником тыловых служб.
Тридцать лет назад афганцы с оружием в руках отстаивали не какие-то абстрактные идеи равенства и братства, а право жить в светском государстве без мракобесия и беспредела. По большому счету ничего не изменилось и теперь: противники талибов прекрасно сознают, чем грозит им, их близким, их родине возвращение средневековых обычаев.
Кстати, по своей численности нынешняя афганская армия, как минимум, в пять раз превосходит талибское войско, я уже не говорю про оснащение: у регулярных частей есть и бронетехника, и вертолеты, и самое современное оружие.
Еще один фактор в пользу этой версии следующий: северные таджики, которые в 1990-е годы, руководимые Ахмад Шахом Масудом, не уступили талибам своей территории, а потому сегодня - в случае падения кабульской власти - подлежат геноциду, будут стоять насмерть, у них попросту нет иного выхода. И у них есть Панджшер - знаменитое неприступное ущелье, о скалы которого разбивались все попытки справиться с Масудом и его соратниками в пору нашего военного присутствия и первого пришествия Талибана. Эта обширная территория в горах к северу от столицы получила статус самостоятельной губернии, там накоплены серьезные запасы оружия, бронетехники и припасов на случай длительной осады.
А потому я не считаю, что исход предстоящей битвы уже предрешен.
За что боролись
Но есть оговорки, и некоторые их них весьма существенные. Одна из них связана с мотивацией противоборствующих сил. Вот, к примеру, давайте задумаемся, отчего плохо вооруженные, обутые в галоши, неграмотные партизаны с такой легкостью месяц назад овладели несколькими провинциальными центрами и пограничными переходами на севере Афганистана, где стояли гарнизоны регулярных войск, которые и числом, и оснасткой значительно превосходили противника.
Тут, по мнению авторитетных экспертов, хорошо знающих современные афганские реалии, как раз сказался моральный дух. Многие солдаты и офицеры правительственных войск не желают сражаться за центральную власть, считая ее насквозь коррумпированной, лживой, не отвечающей национальным интересам. Увы, в отличие от президента Наджибуллы, которого афганцы и сегодня чтят, как народного героя, президент Ашраф Гани имеет чрезвычайно низкий рейтинг. У него репутация американской марионетки, он демонстрирует отсутствие гибкости и не пользуется авторитетом ни среди простолюдинов, ни у элиты. Если Наджибулла после ухода советских войск добился ощутимых результатов в провозглашенной им политике национального примирения, то Гани, напротив, провалил это дело, а когда речь заходит о переходном коалиционном правительстве, то он стоит насмерть: никаких компромиссов с вооруженной оппозицией.
Надо напомнить, что Афганистан - это очень сложная страна, она, словно восточный ковер, соткана из множества народностей, племен, кланов, представителей разных религиозных конфессий, сект и течений, которые веками конфликтуют друг с другом. Пуштуны с недоверием смотрят на таджиков, а кроме них там еще есть крупные диаспоры узбеков, хазарейцев, белуджей, есть туркмены, киргизы, нуристанцы, сикхи… Сунниты не очень ладят с шиитами. А еще племенной фактор. Плюс наркобизнес, в котором напрямую и косвенно завязаны тысячи крестьян, а также многие региональные князьки и кабульские чиновники. И давние взаимные обиды…
Афганский президент даже и без талибов не очень уютно чувствует себя даже в центре столицы, боясь каверз со стороны ближайшего окружения. К примеру, всем известны его непростые отношения со вторым человеком в государстве доктором Абдуллой Абдуллой, возглавляющим ныне Высший совет по национальному примирению.
Развитие ситуации как раз во многом будет зависеть от того, удастся ли главным руководителям перед лицом встающих угроз хотя бы на время забыть былые обиды, сплотиться, выработать верную стратегию противостояния.
Что же касается боевого духа талибов, то с этим как раз все просто. На фоне тотальной нищеты, коррупции, произвола чиновников, отсутствия честного судопроизводства их вера в спасительную силу ислама и шариата находит понимание у таких же забитых, неграмотных крестьян по всему Афганистану - это и есть основная причина успехов партизан.
Надо ли бояться экспансии?
Если западный мир в основном озабочен судьбой тех десятков тысяч "коллаборантов", которые в случае захвата Кабула могут стать жертвами кровавой резни, то наши с вами печали другие. Будут ли амбиции радикалов удовлетворены или они не остановятся на этом, пойдут дальше на север? Сами эмиссары движения неоднократно отрицали наличие у них подобных планов. Судя по заявлениям их лидеров, талибы намерены сосредоточиться исключительно на решении внутренних проблем.
Однако и здесь следует иметь в виду множество "но". Например, если у американцев получится уговорить какое-то государство Центральной Азии на предмет размещения там военной базы и с этой базы последуют удары по позициям Талибана в Афганистане, то джихадисты почти наверняка обратят внимание на этот регион. Проще говоря, перенесут сюда свои боевые операции со всеми вытекающими последствиями.
Кроме того, пока совершенно не ясно, продолжат ли муллы сотрудничество с ИГИЛ (запрещена в РФ - прим. ред) и Аль-Каидой (запрещена в РФ - прим. ред). Одно дело - их заверения и совсем другое - реальность. В недавнем прошлом эти террористические группировки не раз демонстрировали партнерство и согласованные действия против общего врага, коим является фактически весь остальной мир. И вовсе не факт, что Афганистан в случае победы бородачей перестанет быть гнездом мирового терроризма, рассадником самых мракобесных идей.
Отсюда понятна та озабоченность, которую проявляют сейчас государства Центральной Азии, граничащие с Афганистаном. Представители Талибана, в том числе те, которые недавно побывали с визитом в Москве, говорят, что не собираются силой насаждать шариатские порядки в стране, использовать свою территорию против интересов третьих стран. Дай-то Бог! Но пока эти слова сильно расходятся с тем варварством, которое демонстрируют боевики, атакуя афганские города и селения.
К тому же сам факт их возможной победы над могучей группировкой коалиционных сил способен придать мощный импульс тем исламистским структурам в сопредельных странах, которые сейчас находятся в подполье, но постоянно наращивают свой потенциал. Не будем забывать и о том, что на стороне афганской вооруженной оппозиции сейчас сражаются граждане СНГ, которые в случае победы могут отправиться по домам, "на дембель", однако, станут вовсе не на печах там лежать.
Иными словами, опасность расползания воинственных радикальных идей нельзя исключать даже в том случае, если талибы действительно целиком займутся своей внутренней повесткой. Об этом мне с тревогой говорили собеседники в ходе недавней командировки в Киргизию. По их словам, здесь сейчас более двухсот тысяч сторонников только одного радикального движения под названием "Джамаат Таблиг", запрещенного в России и повсеместно, кроме Кыргызстана. А еще есть множество других подпольных экстремистских сект. То есть почва для ядовитых семян и взрыхлена, и удобрена.
На днях американские официальные лица, основываясь на информации из разведывательных источников, заявили о том, что кабульский режим может пасть в течение полугода. Вслед за этим последовало разъяснение Пентагона, согласно которому в график вывода войск, возможно, будут внесены изменения, генералы проявят определенную "гибкость". Я снова вспомнил дни и недели, связанные с окончанием советской войны в Афганистане - тогда, накануне ухода 40-й армии, некоторые очень видные члены нашего политбюро тоже призывали к подобной "гибкости", а были и такие, кто требовал оставить часть контингента для охраны столицы и самых важных магистралей. Но в итоге возобладал другой подход: мы свое дело сделали, теперь пусть афганцы сами решают свои проблемы.
Как видим, нет точных ответов на поставленные вопросы. Так всегда бывает с Афганистаном - этой мистической страной, которая на протяжении многих десятилетий остается головной болью для всего мира. Пока ясно только одно: внимательно присматривать за тем, что там происходит, всем нам придется еще долго.