Среди книг, которые рекомендуется прочесть польским школьникам, оказались труды святого папы Иоанна Павла II "Переступить порог надежды" и "Память и идентичность", папская энциклика "Разум и вера" и его стихотворение "Римский триптих", а также жизнеописание почитаемого польскими католиками кардинала Стефана Вышинского. Эти позиции польское министерство добавило в список дополнительной, то есть остающейся на усмотрение учителя литературы.
Однако педагоги, по данным информационного портала Onet, "выразили обеспокоенность большим числом книг, связанных с католической церковью". Сообщество учителей польских школ приняло заявление, в котором напомнило чиновникам, что "общеобразовательные школы должны сохранять нейтральность, быть толерантными и уважать взгляды представителей других религий и атеистов". На что министр Пшемыслав Чарнек ответил в эфире государственного телеканала TVP, что "школа должна быть толерантной по отношению к католическому большинству, а не пытаться установить диктатуру атеизма".
Действительно, Польша является европейским лидером по числу католиков. В представленном в марте исследовании католического информационного агентства говорится, что более 90 процентов поляков относят себя к последователям католической церкви. Однако большинство из них - представители старшего поколения. А вот число верующих среди молодежи в последние годы неуклонно снижается. Среди опрошенных в рамках исследования "Костел в Польше" студентов практикующими католиками себя назвали лишь 30 процентов.
И, по мнению наблюдателей, чтением энциклик делу не поможешь. Скорее, наоборот: чем теснее связь между властями из правящей право-консервативной партии "Право и справедливость" и польским епископатом, чем настойчивее попытки заставить молодежь идти в костелы, тем меньше будет желающих делать это по велению души.
Владимир Легойда, глава Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ:
- У авторов открытого письма от Ассоциации школьных учителей Польши в министерство образования прежде всего хочется уточнить, что они имеют ввиду. Идет ли речь о художественной литературе или о литературе исторической, религиоведческой, философской. Если речь о специальной религиозной литературе, то я вообще здесь не вижу никакой беды. Я давно и последовательно выступаю за как можно более глубокое и широкое изучение религиозной культуры на всех этапах образования - и в школе, и в колледже, и в университете. Потому что это основание любой культуры. И человек, незнакомый с этой частью культуры, просто не знает алфавита. Не умеет эту культуру "читать" и ничего не поймет вокруг себя, потеряется и в музеях мира, и в мировой музыке, и в мировой литературе. И будут говорить, как мне недавно одна студентка сказала, что "В начале было Слово", сказал Николай Гумилев. Прекрасно, заметил я, что вы знаете Гумилева, но то, что вы не знаете источник этой фразы, вообще-то культурная катастрофа.
Поэтому если речь о преподавании религиозной культуры, то я на стороне тех, кто выступает за это. Если речь о художественной литературе, то здесь все зависит исключительно от художественного уровня текста и таланта автора, а не от религиозных или конфессиональных его воззрений.
Конечно, в школе, если она позиционирована как светская, а не религиозная, недопустимо делать религиозную принадлежность ученика условием его образования. Или вводить молитвы на уроках. Но этого не бывает обычно. С религиозными темами в школе соприкасаются в рамках изучения культуры.
Александр Архангельский, писатель, журналист:
Мы должны понимать, что не только в польском образовании, но и в Польше в целом в последнее время происходят довольно неприятные процессы.
Крайне правые силы берут реванш, и тень от этого ложится на все происходящее вокруг, все воспринимается сквозь призму идеологических споров и дискуссий. Так, в Польше Институт национальной памяти превратился в некоторый аналог идеологического ведомства. Вводятся запреты на обвинения поляков в участии в Холокосте и содействии ему. А когда идет очень жесткая идеологическая борьба, то церковь, с одной стороны, не может оказаться вне поля этой битвы, а с другой - она сама часто воспринимается как институт, производящий эту крайне правую идеологию. И страх того, что Польша превращается в страну крайне правых, разумеется, не может не проецироваться на то, что изучается в школе. И в этом смысле, я думаю, что я скорее с теми, кто пишет такие письма, чем с теми, кто против этих писем возражает. Школа все-таки институт специальный. Она для всех. Она не может преподавать только детям из католических семей или только детям из семей православных, мусульман, иудеев, атеистов. Она должна за исключением небольшого количества конфессиональных или этнических школ преподавать всем. Но если она "для всех", она не может транслировать какую бы то ни было идеологическую платформу. Может только рассказывать о существоваснии разных идеологий и разных версий, в том числе и литературных. Не заметая все под какую-бы то ни было одну крышу.
Мы, соавторы школьных учебников, и директор православной гимназии, договариваемся, что я мешаю ей двигаться в православную сторону, а она мне мешает двигаться в прогрессистскую. Потому что мы хотим разговаривать со всеми школьниками. Школа, конечно, светский институт. И государство должно обеспечивать право каждому исповедовать ту веру, с которой он себя ассоциирует. Не может быть ущемления прав верующих и навязывания церковной позиции тем, кто ее не разделяет. И это всегда "рассказ о..." - не трансляция католического взгляда на литературу, а рассказ о том, что есть такой взгляд, и есть другой. И наше дело - собственно литература, а она и уже, чем культ, и шире, чем культ.
Подготовила Елена Яковлева