Благовещенский робот-телескоп сейчас переезжает на другое место - подальше от городских огней. О работе МАСТЕРа и о далеких таинственных космических объектах корреспонденту "РГ" рассказал доцент кафедры физического и математического образования Благовещенского государственного педагогического университета Владимир Юрков.
Владимир Владимирович, когда в вашей жизни появилась астрофизика?
Владимир Юрков: В 2007 году. До этого времени на нашей Широтной станции еще астрофизики не было, была астрометрия - наблюдение спутников, служба точного времени… Это все прикладные задачи астрономии. Астрометрия - это измерение углов и промежутков времени, а также определение всяких констант. А астрофизика изучает физическую природу объектов от астероидов и комет до систем галактик. Она началась с установки роботизированного телескопа МАСТЕР.
С какими процессами чаще всего приходится иметь дело и зачем их вообще изучать?
Владимир Юрков: У нас интерес к так называемым нестационарным процессам, различным взрывающимся объектам, а также к тем, чьи свойства меняются. Например, это переменные звезды, вспышки новых и сверхновых звезд, а вершина, если по мощности брать, - космические гамма-всплески. Их изучение имеет большое значение. Фундаментальная наука свое практическое применение может обнаружить спустя десятки лет. Это вклад в изучение строения и происхождения Вселенной.
С какими наиболее интересными объектами работали в последнее время?
Владимир Юрков: Это было в 2017 году. Первое - обнаружение гравитационных волн, чье существование предсказал Эйнштейн еще в 1916 году. И вот, спустя столетие, их открыли. Два объекта дали эффект возмущения гравитационного поля. Он был зарегистрирован специальными установками - лазерными интерферометрами. Это не наши установки, хотя еще советские ученые описали суть эксперимента. С их помощью были зафиксированы гравитационные волны из отдаленной системы, где происходило взаимодействие двух нейтронных звезд. Такой эффект может быть также при взаимодействии пары "черная дыра и черная дыра", "нейтронная звезда и черная дыра". Подобные объекты могут вызвать возмущение гравитационного поля, поскольку они очень массивные и компактные. Наш вклад заключается в том, что мы точно определили координаты одного из этих объектов, обнаружив оптический источник, связанный с гравитационными волнами.
Вы сказали "первое", а что "второе"?
Владимир Юрков: Второе - это открытие поляризации излучения космических гамма-всплесков. У нас есть соответствующий блок на телескопе, который занимается и исследованиями фотометрическими, и исследованиями поляризации. На нем - специальные элементы, которые называются поляроидами. Поляризация - это свойство любых волн, не только электромагнитных. В 2017 году нам отчасти повезло: у нас была хорошая погода, и мы наблюдали. Потом подключились, конечно, и другие коллеги, и в итоге получилась серьезная работа.
Владимир Владимирович, а что с нашей обсерваторией МАСТЕР? Она ведь переезжает на другое место…
Владимир Юрков: Она сейчас в состоянии восстановления. Я думаю, вскоре мы что-то уже представим. Как минимум старый телескоп на новом месте. В перспективе, надеюсь, появится и модернизированное оборудование.
Над чем сейчас работаете как исследователь?
Владимир Юрков: Я занимаюсь анализом местного астроклимата - изучаю условия наблюдения на юге Амурской области. Создается специальная установка, с помощью которой исследуется качество изображения звездных объектов. Это, по сути, телескоп, но со специфической камерой и очень специфической программой наблюдений.
Вы не только ученый, но и преподаватель. Как у нас обстоят дела с подготовкой астрофизиков?
Владимир Юрков: Прийти в астрономию можно и на нашем уровне, получить предварительное образование. Но в дальнейшем нужно обязательно расти дальше - в Москве или в Санкт-Петербурге. Подготовка астрофизиков - достаточно тернистый путь.
В целом интерес студентов к астрономии примерно такой же, как и десять лет назад, и раньше. Те, кто хотел бы заниматься астрономией как наукой, достаточно штучный "товар". Например, есть студенческая группа, человек 20. Из них, скорее всего, только один человек пойдет в науку. Или ни одного.