Кто бы ни составлял списки самой влиятельной киноклассики, "Сцены из супружеской жизни" Ингмара Бергмана обязательно будут где-то на первых местах: выдающийся швед определил золотой стандарт разговорной семейной драмы; все остальные - Линклейтер, Баумбах, Звягинцев, Левинсон, т.д. - до сих пор в той или иной степени, с большим или меньшим успехом, более или менее дословно пытаются ему подражать. Тот, в общем, случай, когда снимать буквальный ремейк уже слишком поздно (честнее сказать - слишком глупо), и ремейк HBO, снятый израильтяином Хагаем Леви, буквальным кажется лишь поначалу.
Формально новое шоу сохраняет фабулу - интервью, ужин с друзьями, аборт, измена, тематика ссор - однако вскоре выясняется, что многое здесь перевёрнуто и переставлено. Вот хотя бы гендерные роли получили своеобразный апдейт: де-факто главой семейства теперь является богатая, карьерно преуспевающая женщина, она же инициирует болезненный разлад, ей же потом предстоит подвести итоги среди ночи в тёмном доме на краю света. Мужчина, в свою очередь, обзавёлся интересным религиозным бэкграундом - будучи выходцем из ортодоксальной иудейской среды, он, ясное дело, куда тяжелее переносит крах многолетних отношений и куда интенсивнее тщится их сохранить.
Впрочем, если уж ты берёшься за ревизию чего-то великого, то знаешь главное правило: менять нужно не только детали - важнее переосмыслить идеи. Бергман - непримиримый критик буржуазных институтов, включая институт брака - считал штамп в паспорте искусственной помехой для настоящей любви. Леви явно не сторонник расставаний: даже на пике напряжения, в пылу истерик и драк, сериал не превращает героев в злодеев, не ставит обобщённых социальных диагнозов на примере их частной трагедии, не стремится провозгласить супружество по умолчанию токсичным. Скорее, объясняет, почему оно иногда становится таковым, предостерегая от пассивной агрессии, манипулирования детьми или созависимости. То есть, по сути, устраивает сеанс превентивной психотерапии.
Неслучайно ведь американские Scenes from a Marriage постоянно подчёркивают свою искусственную природу. Тут и упомянутая ранее четвёртая стена, и метацитирование бергмановского шедевра самими супругами, и по-пижонски извилистая операторская работа Андрия Пареха. Аудитория современной версии вовсе не должна отождествлять себя с Мирой и Джонатаном, как шведы отождествляли себя с Юханом и Марианной (после чего статистика разводов в Швеции, кстати, катастрофически ухудшилась). Выбор миллениала - отстранённая, художественная оптика: разыгранный на экране кризис там же, на экране, и останется. Третий его участник - зритель - захочет, вероятно, проработать кое-какие травмы и, конечно, сделает кое-какие выводы, но груза обречённости на душу точно не возьмёт.
Любопытная трактовка, вполне в духе времени. Другой вопрос, нужна ли она сейчас, когда психотерапевтические функции подразумевает каждый второй сериал, от милейшего "Теда Лассо" до монументальных "Наследников"? Кто-то наверняка ответит отрицательно, хотя и в этом случае не стоит лишать себя удовольствия. Айзек и Честейн - талантливые, страстные артисты, химия между ними ощущается почти физически, диалоги захватывают, эмоции убедительно бурлят, картинка красива. Семье Бергмана, говорят, понравилось. Нам тоже.