Он был хохотун, смеялся легко и по-детски искренне. Он был глубок в каждом своем фильме и каждом высказывании. Он был педагог от природы - умел учить каждым кадром, репликой с экрана, саундтреком. Он был остр на язык, и беседовать с ним было наслаждением: собеседник импровизировал ответы на самые заковыристые вопросы, зажигаясь от самой этой возможности творить в обычном интервью новую вселенную. Он был универсально эрудирован - художник, фотограф, эстет, знаток живописи, литературы, поэзии и музыки. Из так и не осуществившихся его замыслов - фильм о любви Ивана Тургенева к Полине Виардо. Да и начинал он с экранизаций Чехова, Пушкина и Горького, которые сразу вывели его в число главных надежд нашего кино.
Он был природно артистичен - не случайно еще четырнадцатилетним пацаном играл в спектакле БДТ. Его одноклассником был Лев Додин, и они вместе занимались в Театре юношеского творчества при Дворце пионеров в Ленинграде. И во ВГИКЕ его учителем был великий Михаил Ромм, заветы которого он пронес через всю жизнь и передавал студентам, которым повезло у него учиться.
Он был неугомонен - общественная жилка в нем требовала действий ярких и громких. Был секретарем Союза кинематографистов. Президентом Московского кинофестиваля. Вполне успешный мастер, вместе с Александром Абдуловым придумал, организовал и многие годы вел ныне знаменитый международный кинофестиваль "Дух огня" в таежном Ханты-Мансийске, взвалив себе на плечи ношу, даже теоретически неподъемную. Ставил со своими студентами спектакли и, уже тяжело больной, основал Театр-студию SAS.
Вот о ком можно с полной уверенностью сказать: он создал свой авторский кинематограф. Узнаваемый с первых кадров и первых звуков с экрана. Со своим кругом тем и своими подходами к жизни, в самой буче которой он всегда пребывал. Лейтмотив его картин - ершистая молодость. Всегда бунтующая, ищущая себя и свой идеал, мечущаяся между литературной романтикой и оглушающей прозой реальности. Никто больше не умел передать так трепетно и поэтично зарождающиеся в молодых сердцах чувства, как он это сделал в "Ста днях после детства", а потом в "Спасателе". Трилогия "Асса", "Черная роза - эмблема печали, красная роза - эмблема любви", "Дом под звездным небом" стала своего рода энциклопедией русской молодежной жизни на сломе эпох, когда уже назрел смертельный кризис СССР и еще только брезжила иная Россия, предпосылки к которой и разведывали эти полные тревоги картины. Он первым оценил и вывел на массовые экраны группы "Кино", "Браво", "Аквариум", песня Виктора Цоя "Мы ждем перемен!" из "Ассы" стала гимном поколений. Потом он увлекся творчеством Сергея Шнурова - их объединяло четкое понимания генерации, с которой они имеют дело: "Они другого языка не понимают. Чтобы им глаза разуть, нужен только шок" - объяснял мне Соловьев необходимость появления питерского музыканта в новой дилогии "Анна Каренина" и "Асса-2". В фильме "Ке-ды" - его последней большой картине - заинтересовался хип-хоп андеграундом и снял в одной из ролей рэпера Басту. Он любил это поколение, трезво его оценивал и очень многое сделал для его пестования как граждан страны и большого мира. Для осознания своего места в быстротекущей жизни.
Он написал превосходные книги, и стало ясно, что его литературный стиль ничем не уступает совершенству стиля его кино. Эти книги носили хулиганские названия "То да сё", "Ничего, что я куру?", "Жизнь со скоростью 1/100 секунды". Последнее название в самую точку - он и впрямь так жил. И никто не понимал, как можно столько успевать, не теряя сознания и оставаясь в ясном уме и завидной памяти.
Его сильно подкосила смерть любимого сына Дмитрия, который умер три года назад. Сын был ближайшим другом и советчиком, он подсказал отцу тему и ключ к теме фильма "Нежный возраст", он же сыграл в нем главную роль. От этого удара, для любого отца непоправимого, Сергей Соловьев уже не смог оправиться.
Сказать, что его будет теперь не хватать, - ничего не сказать. Он унес с собой частичку тепла - само существование таких людей среди нас согревает и облагораживает общество. Он умудрился стать частью нашей общей души, нашего и без того израненного пандемическими утратами сердца. Частью национальной памяти, которая не представляет советское кино без той же "Ассы" и российское кино - без фильма "О любви". Там Соловьев снова вернулся к любимому Чехову, с оптикой взгляда которого на мир его связывало очень много общего. Любовь была и осталась доминантой его фильмов - они все о ней. Образ этой любви теперь с нами навсегда. Редкий случай: все это - и его фильмы, и телевизионная его деятельность как бессменного SASа, и его педагогический опыт, и его фестивали, книги, выступления на радио и в газетах - все это слилось в образ Личности, редкостно многогранной, глубокой, излучающей интеллект и мало кому доступный восторг вот такой полной, плодотворной, с высоким КПД жизни.
Мы не прощаемся с Сергеем Соловьевым. Мы будем к нему возвращаться снова и снова. Как писал его соавтор по "Станционному смотрителю", "не зарастет народная тропа".