Спектакль начинается с музыки, обманчиво лирической и убаюкивающей. Но в ней уже слышан нерв, зудящий, тревожащий, волнующий. С каждым новым тактом он все нарастает, преследует и вот уже нервы натянуты как струны. Думаешь, вот сейчас тебя отпустят и дадут вздохнуть. Но на сцене появляется Он. Передышки не будет. Все два часа, что длится спектакль, твою душу будут выворачивать наизнанку, без жалости и сожаления. Это будет мощнейший дуэт актера и оркестра, гениального слова Достоевского и невероятной музыки.
Он теперь один. Ее больше нет. Осталась лишь горстка крови на камне. Для чего, зачем умерла эта женщина? Где он, в прошлом офицер, потомственный дворянин, волею судьбы ставший ростовщиком, ошибся? Он же был так близок к своему раю, но дотошно выстроенная система дала сбой. Почему?
Он мысленно возвращается в тот день, когда все началось: она тогда пришла, чтобы заложить старинный образ Богородицы в золоченой ризе. Он копается в своей памяти, перебирает бесконечные ящички воспоминаний, в поисках ответа. Эти ящички тут же на сцене, высокими столбами уходят прямо под потолок. В одном лежат ее скромные серебряные сережки, в другом медальон старухи-капитанши, единственная память об ее умершем муже… Из-за этого медальона случится их первая серьезная ссора. "Тогда я, вовсе не возвышая голоса, объявил спокойно, что деньги мои, что я имею право смотреть на жизнь моими глазами, и - что когда я приглашал ее к себе в дом, то ведь ничего не скрыл от нее…", - ведет неспешный и мучительный диалог сам с собой герой Сергея Гармаша.
Ты то сочувствуешь его горю и пытаешься поверить в то, что он "великодушнейший" из людей, то презираешь его за трусость. Пытаешься его оправдать и выдавить из себя хоть каплю сочувствия. А потом отчаянно ненавидишь, когда он как одержимый все твердит и твердит о своей СИС-ТЕ-МЕ. Так и хочется ему крикнуть: "Да какая система, ты просто абьюзер и тиран".
А что же Она? Ее здесь нет. Остались лишь ее нежный голос и звонкий еще совсем детский смех, эхом разлетающийся по залу. Или вот она неуловимой тенью пробежала мимо него, лишь слегка коснувшись белым легким покрывалом. (Точнее теней было шесть. Шесть начинающих актрис, студенток Щепкинского училища, таких же юных и кротких, как и героиня Достоевского). Или застыла бездвижной и безвольной куклой. Она еще протягивает к нему руки, ищет тепла, любви, а получает в ответ лишь расчетливое молчание и променад по расписанию. И она сдалась, сжалась до размеров маленькой детской куколки.
Музыкально-драматический спектакль "Кроткая"И вот оно спасительное прозрение: это она тиран его души, она сама виновата! Она заставила его целовать следы ее ног. И уже он как мелкий и ничтожнейший человечишка стоит перед ней на коленях, а она вдруг выросла до гигантских размеров, но все так же бездвижна и безвольна, словно марионетка с перерезанными нитками.
А ведь могло все получиться. "Я великодушен, она тоже - вот и точка соединения! Еще бы несколько слов, два дня, не больше, и она бы все поняла…". Но все решили роковые пять минут. Поединок закончен, проиграли оба. И лишь Богородица печально склонила над ними свой лик. Но мрак рассеивается и звучит спасительная музыка. Она несет прощение и умиротворение. Можно наконец вздохнуть.
"Спрашиваете, осуждаю ли я своего героя? Нет. По Станиславскому актер должен быть адвокатом своего героя, так я всегда и играю. Более того, я не считаю его тираном. В результате трагедии, которую он совершил, он впервые в жизни обрел нечто человеческое и духовное", - объяснялся с журналистами после спектакля Сергей Гармаш.
И искренне недоумевал, когда его спросили о том, сможет ли поколение Me Too понять, о чем Достоевский написал свою повесть: "Достоевский любимый и невероятно важный для меня автор, с которым много связано, он умеет глубоко и так подробно рассматривать нас изнутри, забираясь в самые потаенные уголки нашего сознания. Вы можете взять любого его героя, любую героиню, и каждый найдет в них что-то откликающееся в своей душе".
Виктор Крамер, режиссер:
"Наш спектакль о любви. О любви высокой и трагичной, страстной и абсурдной, о чудовищной силе саморазрушения, которая заложена в человеке. Это история о том, что даже когда господь, чтобы вытащить нас из пустоты, дает нам шанс и посылает чудо, мы умудряемся почти осознанно разрушить его. В этой истории сочетаются ужас и красота нелепой и мучительной попытки человека подчинить чудом дарованную ему любовь некой им же сотворенной "совершенной" системе. А разве сегодня не то же самое происходит? Разве мы не пытаемся также безоглядно систематизировать нашу жизнь, загнать ее в удобные рамки, подогнать под себя человека, который рядом… Но как только встаешь на этот путь, перестаешь видеть с собой реального человека и можешь погубить его. Так что Достоевский сегодня актуален как никогда".
Кстати
После премьерных показов в Малом театре спектакль "Кроткая" представят в Сочи на юбилейном 15-м Зимнем фестивале искусств. А уже в конце весны постановка займет свое законное место в афише Малого театра. Спектакль будет идти на Основной сцене.