Короче. Мучительный кашель. Бесконечная вязкая мокрота. Утром подруга не узнала меня по телефону - голос чужой. Примчалась. К этому времени в моей груди "звучала" обширная хриплая музыка. А температура - не поверите: 35,8. Приехали медики. Их лиц не вижу: упакованы в СИЗ - средства индивидуальной защиты - по полной программе. Как они в этом дышат? Как передвигаются? Как себя ощущают? Об этом мы не думаем. Нам до этого дела нет.
Потом, когда более-менее пришла в себя, решила узнать подробности СИЗ. Хочу ими поделиться. Хочу, чтобы мы, пациенты, знали, почем фунт лиха медикам в пандемию. В каждый комплект входит: защитный комбинезон, медицинская шапочка, высокие бахилы, респиратор, две пары перчаток. Все - одноразового использования. Только защитные очки многоразовые.
Сначала одевают бахилы, завязав завязки под коленом так, чтобы они не спадали во время движения и работы. Затем шапочку и комбинезон. Одну пару перчаток надевают на руки, предварительно проведя гигиеническую обработку рук кожным антисептиком. Их заправляют под комбинезон. Затем надевают вторую пару перчаток, которые необходимо надеть, натянув манжету поверх комбинезона. Надевают одноразовый респиратор, плотно фиксируя металлический фиксатор по носу...
Лиц в СИЗ почти не видно. И в таком одеянии они с утра до ночи, с ночи до утра. Об отдыхе речи нет. Поясняют: "Мы без права на сон". На телеэкране все это смотрится фантастикой. А на деле... Не приведи господи! Только иного не дано.
Лечение началось с ходу. Молодая очаровательная врач выстукивала и выслушивала. Ей явно не нравились результаты. А медсестра уже готовила капельницу. Смотрела на нее с сочувствием. Хорошо знаю свои вены: попасть в них - морока. Но явно не для Светланы Войновой. Она все делает очень спокойно, очень профессионально. Лежу под капельницей. Уже есть результаты первых анализов: ничего хорошего: "омикрон" меня настиг. Будем лечиться. Надо ехать в больницу. Иду к машине, которой на сей раз удалось, несмотря на шлагбаумы в нашем дворе на Кутузовском проспекте, подъехать к подъезду.
В городской клинической больнице N 15 имени Олега Филатова строжайший порядок оказания помощи, который, как убедилась лично, соблюдается неукоснительно. Пациент не ходит по кабинетам специалистов. Совсем наоборот: специалисты идут к пациенту. Вот и ко мне все шли. Это не исключение из правил. Это правило. Да, надо идти на КТ, на исследования, требующие применения специальной аппаратуры. Хождения под обязательным присмотром медсестры. "Только под колпаком?" Моя ирония явно не ко двору. Повсеместно идеальный порядок. Так же как стерильная чистота везде: в палатах, коридорах, кабинетах. И не только в "красной зоне". Потому что пандемия? А в самой "красной зоне" - знаю по собственному опыту пребывания в ней - никаких выходов из палат, прогулок по коридорам. И уж тем более никаких вечерних посиделок, принятых в больничных кулуарах.
- О чем вы говорите! Какие посиделки? Это только в мирное время, - комментируют ситуацию сотрудники .
В мирное можно и по палатам друг к другу пройти. А еще подключиться к местному кинотеатру - таковой тоже есть в 15-й. Ничего подобного в "красной зоне"! Есть информация о том, что и как можно принести и передать пациенту. Отбыла в "красной зоне" несколько дней. Система отлаженная, выверенная во всем. В глобальном - то, что касается самого процесса лечения, до мелочей, без которых не бывает жизни даже в "красной зоне".
Окно палаты выходит на больничный двор - на ворота одного из въездов в больницу. Как только появились силы, присаживаюсь к окну и смотрю. Раннее утро или поздний вечер - значения не имеет: у ворот очередная "скорая". Доставлен очередной соискатель помощи. Сюда доставляют не всех - к разным подразделениям больницы, к тому же уникальному роддому, другие въездные ворота. С присущей мне занудностью однажды ближе к вечеру засекла время: за полчаса к воротам подъехало семь (!) скорых. Одну не пропустили: ей требовался другой въезд, возможно, тот, который в роддом.
И уж раз о роддоме... Сейчас вокруг беременностей, родов ломаются такие копья.... Мама не горюй! Воспользовалась журналистскими возможностями. Роддом в Филатовской ориентирован на беременных, инфицированных COVID-19, имеющих сопутствующие патологии. Так вот за период пандемии здесь родилось 1700 "нормальных", здоровых детей.
Выезд "скорых" из моего окна не виден. Узнала: для работников "скорой" есть места обработки и снятия СИЗ, место для дезинфекции машин. А из моего окна виден длинный одноэтажный корпус под названием "Временный медицинский центр". Конечно, пандемия диктовала и диктует свои требования. И с этим нужно считаться. Но не сбросить со счетов и последствия так называемой оптимизации здравоохранения, сместившей немало достойных лечебных учреждений. Не стала бы всуе упоминать об этом, если бы некоторые из тех, кто "оптимизировал", по-прежнему рулят службой. Может потому нынешняя пандемия обрастает бесконечными прогнозами, гипотезами. Знают что, как, когда, где, чем.
Например, заявляют: "Через две недели пандемия закончится". Две недели минуют. Пандемия продолжается. Как и деятельность подобных оптимизаторов. Особая тема - вакцинация. В эти дни мне не однажды замечают: вот ты (вы) за вакцинацию. Сделала все прививки и заболела. В тысячный раз приходится объяснять, что вакцинация - не стопроцентная защита от заражения, а надежная защита от тяжелого течения, тяжелого исхода... Бесполезно! Два года пандемии, конечно, срок. Но все-таки не для глобальных, тем более категоричных выводов.
И тут вспоминаю далекое 31 декабря начала двухтысячных. Дату помню потому, что именно в этот день меня свалил с ног жуткий кашель, потеря голоса и невозможность дышать. Один к одному картина нынешней моей болезни. В одночасье не стало сил двигаться, что-то делать. Позвонил друг семьи, главный врач Первой градской больницы Олег Рутковский - поздравить с наступающим годом. Услышал мой голос, мое дыхание. Приехали врачи. И меня ( 31 декабря!) поместили в реанимацию Первой градской. Лежала в больнице больше трех недель. Под подозрением были легкие, бронхи. Причем под таким серьезным, что не отпускали домой даже после того, как дыхание почти пришло в норму, почти прекратился кашель. Отпустили с напутствием: нужно время на восстановление сил. Как оказалось, не малое время. Это было тогда, в начале двухтысячных.
Вот и сейчас после больницы я дома. Не заразна, не опасна для окружающих. Через сколько времени вернутся силы? В начале двухтысячных я, пококетничаю, была несколько моложе. Чем тогда болела? Ковида не было, как и тех удивительных возможностей спасения, которые есть ныне... Информация к размышлению? Или послековидный синдром, почти официально объявленный последствием вируса?
За помощью обратилась именно в 15-ю не только потому, что была свидетелем ее создания, не однажды общалась с ее руководителями Володей Мудраком, с Олегом Филатовым, чье имя больница носит и чей сын Евгений Филатов трудится здесь. Традиции - не пустяк. Особенно когда столь гуманистические, столь добрые. В 15-й немало тех, кто тут давным-давно, даже с самого начала, и гордятся своим постоянством. Огромная, многопрофильная. В конце марта 2020 года три ее корпуса - главный, терапевтический и родильный дом были перепрофилированы под ковид. За время пандемии здесь прошли лечение - внимание! - более 80 тысяч больных ковидом.
Так хочется написать о тех, с кем свела ковидная судьба. Но это нереально. Помогла Олеся Таньшина - заместитель главного врача по работе с сестринским персоналом.
- Медсестры, - говорит мне Олеся Владимировна, - сердце коллектива. Надо обладать особыми чертами характера, владеть психологией общения. И потому два коротких интервью с двумя медсестрами 15-й больницы, которой, без всяких преувеличений, мудро рулит главный врач Валерий Иванович Вечорко.
Светлана Войнова, старшая медсестра КДЦ:
- Я родилась в машине скорой помощи. Бригада не успела доставить маму в родильный дом. Пеленок не было, и врач, принимавший роды, снял белый халат и завернул в него меня. Можно сказать, что это было первое мое знакомство с профессией.
Окончила медицинское училище N 8, с 1997 года работаю в 15-й больнице. Начинала как медицинская сестра у врача-невролога. Потом перешла в процедурный кабинет. Участвовала в открытии прививочного кабинета, организовывала работу диспансерного кабинета. О работе КДЦ знаю почти все, и горда, что тружусь здесь уже 24 года. Конечно, в пандемию забот и трудностей прибавилось. Иногда казалось, еще чуть-чуть, и не выдержу навалившихся испытаний. Но побеждали любовь к профессии и взаимопомощь сотрудников.
Юлиана Байназарова, медсестра "красной зоны":
- Мне 25 лет. Родилась в Оренбурге, там окончила медицинский колледж, приехала в Москву. В 15-ю больницу я пришла по объявлению в 2016 году. Устроилась в многопрофильное отделение. Два года в "красной зоне". Работаю сутками. Муж на год старше меня, работает у нас в реанимации. Сейчас я учусь в Малаховской академии физической культуры на реабилитолога. Очень надеюсь остаться работать в Филатовской больнице.
P.S.
Позволю себе протекцию: прошу Валерия Ивановича исполнить желание Юлианы, оставить ее на работе в Филатовской больнице: к мнению пациентов ведь стоит прислушиваться.