Кто из них займет кресло руководителя академии? Это решит в сентябре тайным голосованием Общее собрание РАН. Впрочем, персона нового президента РАН будет зависеть не только от мнения академиков. Дело в том, что кандидатуры должны вначале получить добро в правительстве. Напомним, что в 2017 году оно вывело из списка кандидатуры академиков Валерия Черешнева и Алексея Хохлова.
Нынешние выборы проходят в сложнейшей для страны ситуации. Введенные против России беспрецедентные санкции ударили и по российской науке, и по сфере высоких технологий. По сути, мы оказались в другой стране, где многие стратегии и концепции научно-технологического развития, рассчитанные на долгие годы, потеряли актуальность. Сейчас речь идет о переводе науки на мобилизационные рельсы, чтобы она быстро и эффективно находила ответы на санкции. Помогала стране обрести технологический суверенитет.
Задача, прямо скажем, по масштабу суперсложнейшая. То, что не развивалось десятилетиями, так как торжествовал принцип "все купим", надо в самые кратчайшие сроки научиться делать самим. Реально ли? Такой опыт у страны есть. Скажем, в 1930-е годы еще недавно лапотная страна стала одной из ведущих индустриальных держав мира. А лежавший в руинах войны Советский Союз создал атомное оружие, через 15 лет после победы отправил первого человека в космос.
Из сегодняшней реальности эти достижения для многих покажутся невероятными. Но они свершились потому, что в их основе была наука. А академия была главной научной организацией страны, штабом, где разрабатывались главные стратегические решения, определялись направления прорывов, велись перспективные исследования. Не случайно академия считалась одним из главных брендов страны.
Сейчас картина совершенно иная. Уже почти десять лет РАН не только не главная научная организация страны, а вообще не является научной организацией. Сейчас это обычное ФБГУ, каких у нас множество. В ее составе нет научных сотрудников. Более того, она не имеет права заниматься наукой. Ее мнение о важнейших решениях в сфере науки часто не принимается во внимание, а порой академики вообще узнают о них из СМИ.
Дело в том, что проведенная в 2013 году реформа отправила все академические институты в ФАНО, а затем перевела в минобрнауки РФ. Академия оказалась штабом без армии. Когда через несколько лет ученым предложили оценить итог реформы, то около 64 процентов ответили, что ситуация в науке серьезно ухудшилась, и только около 13 процентов оценили ее положительно. А кто-то вообще заявил, что от академии остался один бренд. Наши выдающиеся ученые, в том числе нобелевские лауреаты Жорес Алферов и Виталий Гинзбург, как будто бы предвидя такие перемены, повторяли: наукой должен управлять ученый.
Конечно, РАН не смирилась с такой ситуацией, упорно ищет свое место в новой системе управления наукой. К примеру, она начала активно наводить мосты по взаимодействию с бизнесом и регионами, инициировав несколько интересных совместных проектов. Кроме того, РАН даны полномочия по научно-методическому руководству всеми научными организациями и вузами, где проводятся фундаментальные исследования. Также академии поручена экспертиза всех государственных заданий по науке. Правда, от этой обязательной проверки почему-то освобождены такие научные гиганты, как Курчатовский институт, МГУ, СПбГУ, ВШЭ. Более того, предложения РАН проводить экспертизу крупных важнейших социально- экономических проектов, чем она занималась со времена СССР, так и остались без ответа. Вместо этого маститые ученые вынуждены заниматься тысячами мелких, часто просто слабых проектов. Естественно, считают, что их кпд используется по минимуму. Но самое главное: академия так и не добилась права заниматься наукой, для чего она 300 лет назад была создана Петром I. Сейчас, когда на первый план выходит технологический суверенитет, когда надо быстро внедрять разработки, РАН выступила с важной инициативой: академическим институтам надо в значительной мере взять на себя работу отраслевых. Ведь многие из них мы потеряли за прошедшие годы. Но сегодня законодательство не разрешает "академикам" заниматься производством малых или опытных партий.
Кроме того, в нынешних экстремальных условиях надо пересмотреть положение о научно-методическом руководстве академией тех организаций, где ведутся фундаментальные исследования. У нас нет ни времени на длительные согласования, ни права на ошибки. Академия должна взять на себя постоянное научное руководство проектами и отвечать за их выполнение. Но при нынешнем статусе ФБГУ это в принципе нереально.
"Мы почти десять лет пытаемся достучаться до высоких кабинетов, предлагаем, используйте потенциал РАН по максимуму, но нас не слышат", - говорят академики. Сейчас им предстоит ответить самим себе на главный вопрос: услышат ли их голос после сентябрьских выборов.