Странно говорить о полном собрании, когда речь идет о человеке, погибшем в 24 года. Неполнота поэтической судьбы автора "Бригантины" будет всегда зиять и печалить. Но родные и друзья Павла, погибшего в 1942-м под Новороссийском, сделали все, что могли, для того, чтобы забвение его не коснулось.
В новую книгу вошли ранее не публиковавшиеся стихи и наброски Павла, комментарии к ним, а также его письма. Единственный недостаток издания - исчезающе маленький тираж. Вот почему мне хочется, чтобы в этот выпуск "Календаря..." вошло как можно больше неизвестных широкому читателю стихотворений.
Раньше считалось, что стихов, написанных Павлом Коганом после 22 июня 1941 года, не сохранилось или он их уже вовсе не писал. Но вот в новой книге впервые опубликованы целых шесть стихотворений поэта, датированных первым годом войны.
А начнем мы подборку Павла Когана с его ранних стихотворений.
Так приходит время новой глубины понимания поэзии Когана. Такой не могло быть в пору романтичных 1960-х, когда его стихи впервые пришли к читателю.
Вчитаемся же и помянем юношу-поэта, упавшего лицом на высохшие травы сопки под Новороссийском.
*Павел Коган. "Разрыв-травой, травою-повиликой..." М., "Совпадение", 2019. Тираж 500 экз.
Письмо девушке (отрывок)
- Знаю я,
- Мне не быть инженером
- И профессором тоже не быть,
- Я ведь был плохим пионером,
- Не умел "будь готов" говорить.
- Не умел я ходить под знаменем,
- Я всегда -
- Иль вперед или вбок.
Февраль 1934
* * *
- У тебя такие маленькие руки*
- И такие милые и серые глаза,
- Надо мной и над моею скукой
- Ты прошла как майская гроза.
- Ты прошла хорошая, родная,
- Ты прошла,
- Вернее, ты идешь -
- Ну, как дождь идет в начале мая,
- Замечательный и теплый дождь.
- Я люблю его, мне часто снится,
- Что он что-то ласково таит.
- Он такой же милый, как твои ресницы
- И как туфельки нелепые твои.
Сентябрь 1934
*Набросок этого стихотворения был сделан на уроке и записан в тетради по химии.
* * *
- Оттого ли что я поэт,
- Что умею любить и мечтать,
- Мне пришлось в 15 лет
- Слишком много горя узнать.
- Оттого что романтик я, что ли,
- Что люблю журавлиный цуг,
- Каждый раз до сердечной боли
- Бьют наотмашь меня по лицу.
1935
* * *
- Прощай, хорошая, теперь уж скоро
- Взмахнут крылом просторные года.
- Прощай, хорошая, пусть ни беды, ни горя,
- Ни горя, ни беды не будет никогда.
- Пусть любят так, как я любил.
- Пусть верят.
- Прощай, хорошая, опять звенит беда,
- Прощай, хорошая - давно закрыты двери,
- Прощай, хорошая - совсем и навсегда.
7 марта 1937
* * *
- Пускай в стеклянно-кубо-шаровом
- Флуоресцирующем здании
- Высокий мастер водит хоровод
- Искусства абсолютных попаданий.
- Мы - питекантропы, и мы им не чета,
- Но так, как в тундру мы Рабле везли,
- Уйдут трансмирозданческие корабли
- Про это Марсу прочитать.
- Я знаю силу молний шаровых,
- Бризантные возможности стиха,
- И то, что ночь украинская тиха.
- С тех пор, как строчки Пушкина правы,
- Пускай в удел "ни друга, ни жены".
- И, мягко выражаясь, рацион мой плох,
- Приемлю мир вне долгих пустяков,
- Но если б в мире не было стихов,
- Я просто бы оглох от тишины,
- Однажды просто насмерть бы оглох.
1941
* * *
- Теплушка пропахла окопной грязью,
- Лютой злобой и плохой махоркой.
- Дым коричневый и прогорклый
- Взлетал к потолку, когда запевали
- про Разина.
- А когда запевали "Реве та стогне...",
- Он падал к ногам и бился оземь.
- Сокрушенно вздыхая, разговаривали
- про озимь
- И мечтательно вытягивали
- перепревшие ноги.
- Но с дымом - ему очевидно, просто
- казалось,
- Его лихорадило четвертые сутки.
- Все вспоминался выпученный жуткий
- Взгляд повешенного на Житомирском
- вокзале.
- Немцев еще не видели, но слух полз
- Окровавленный, ограбленный и в коросте.
- В Чернигове какая-то баба билась
- и рвала волосы
- О пятистах повешенных в Искоросте.
- Крестовый поход на сокрушителей основ:
- Прибыль одинакова в рублях и копейках,
- В марках и пфеннингах.
- Поезд стал. Кто-то крикнул: "Сновск..."
- Он поднял мешок и прыгнул со ступенек.
1941
Нине
30 марта 1942
Если б надо было все начинать сначала, я опять бы добивался принятия в школу <военных переводчиков>, отправки на фронт...
Нам с тобой вдвоем нет и пятидесяти. А я живучий, я выживу. У нас с тобой еще столько впереди. Еще и книги будут, и у моря мы с тобой побродим. В госпитале один раненый (он никогда, наверное, не читал Гёте) кричал, как Гёте перед смертью: "Свету! Свету!"
Он прав - в мире должно быть светло. И будет. Я никогда не знал, что так люблю жизнь.
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru