В 2007-м году худрук Александринского театра Валерий Фокин в интервью "Российской газете" объяснял, что он впервые взялся ставить оперу. Свою задачу он видел в том, чтобы сценически раскрыть именно музыкальную партитуру. "Я пойду исключительно за Чайковским", - говорил он тогда.
Спектакль получился лаконичным и графичным (оформление Александра Боровского), "очень петербургским", как часто о нем говорят, подчиненный двум главным идеям: образ Петербурга и воплощение музыки Чайковского.
Когда Валерий Фокин дал разрешение на перенос, все декорации и костюмы на шести фурах были перевезены в Нижний Новгород. Сцену бывшего Народного дома пришлось обновить, иначе старые механизмы и конструкции просто не выдержали бы декораций. Сами декорации тоже несколько изменили в соответствии с условиями местного театрального пространства. "Но если вы посмотрите на картинки 2007 года и современные, может быть, даже не найдете ста отличий", - пошутил режиссер Большого театра Игорь Ушаков. Дирижер-постановщик спектакля и главный дирижер театра - Дмитрий Синьковский.
И вот премьера. За открывающимся занавесом - черно-белая графическая композиция. Балкон (или мостик) с кованой решеткой поднят на три метра над сценой. Четыре ряда колонн делят его на несколько пространств. Задник подсвечен белым. По ходу действия свет несколько раз поменяется на желтый, оранжевый, зеленый - цвет игорных столов. По замыслу режиссера боковые пространства притеняются, лица людей не видны, различаются только силуэты в черных костюмах и платьях. Или, наоборот, высвечиваются лишь мертвенно-белые лица. Задники и свет меняют образ Петербурга: балкон, гостиная, казарма, казино. Воображение зрителя погружается в систему петербургских двориков, мостов и каналов, где возникают отражения, двойники и тени людей.
В этой необычной, порой жутковатой атмосфере выстраивается любовный треугольник "Пиковой дамы": двое мужчин, баловень судьбы князь Елецкий и бедный офицер Герман, влюблены в Лизу, внучку Графини. Германа и Графиню связывает не только Лиза, но и тайна трех карт и некое роковое притяжение. Светлый мотив мечтаний о счастье с любимой обращается в одержимость игрой и ведет к трагедии и смертям.
Черно-белая эстетика дает простор для ассоциаций: ожившие ли это гравюры или черно-белые рисунки самого Пушкина на полях рукописи? Персонажи теневого театра или вырезанные ножницами из черной бумаги силуэты, когда-то популярные на городских улицах? Черным силуэтом выходит в начале действия и Герман, чуть ли не сгорбленный, с опущенной головой, и - в других картинах и массовых сценах - другие персонажи.
Германа поет приглашенный солист московской "Геликон-оперы" и приглашенный солист Мариинского театра Иван Гынгазов.
- Обживалось это все непросто, - признался он. - До этого я уже играл другие спектакли ("Пиковой дамы". - Прим. ред.) - не хотелось привносить краски оттуда. Здесь своя атмосфера, нужно ей соответствовать.
Герман - "очень бедный", как судачат офицеры, "жалкий и смешной", как поет он сам, неприкаянный и одинокий в толпе. Чтобы подчеркнуть это одиночество, режиссер постоянно уводит его в отдельное сценическое ("балконное") пространство. Графиня не один раз возникает в его сольных сценах как предостережение о роковом конце (предопределенность - важный содержательный аспект в "Пиковой даме"). Вопрос, что в нем, жалком и неприкаянном, нашла богатая наследница Лиза, задавать в романтической опере бессмысленно. Трагический путь своего героя от бережных и нежных признаний до галлюцинаций, цинизма и полного безумия Иван Гынгазов проживает весьма убедительно, удачно взаимодействуя с партнерами по сцене.
Несколько сбивает визуальное решение заключительных сцен, когда, сняв шинель, Герман оказывается в белом исподнем (смешок пронесся по рядам). Так и является в игорный зал, чтобы доиграть и решающую игру, и свою жизнь. Но предсмертная фраза "Князь, князь, прости меня" звучит искренне и просветленно.
Еще один убедительный образ - Графиня (Екатерина Лукаш). Обычно эту партию отдают солисткам в возрасте, но на нижегородской сцене Графиня молода и хороша собой. Легко узнаваемая по высокому парику, она с каждым появлением притягивает взгляд и не отпускает.
Кстати
В этом событии есть своя предопределенность: "Пиковая дама" написана Пушкиным в Большом Болдине, на нижегородской земле, - практически наше наследие. Один из домов, принадлежавших графине Голицыной (прототип Графини в опере), до сих пор стоит на Рождественской. Исторически творческие коллективы нижегородского оперного и столичного Большого связывает имя Бориса Покровского, худрука Горьковского театра оперы и балета, который на долгое время перешел с этой должности на пост главного режиссера Большого театра.