Впрочем, обо всем по порядку. Тридцать лет назад я получил письмо от сценариста Ирины Бутыльской. Впоследствии мы с Ирой и познакомились, и подружились, и письма от нее еще не раз приходили. Но то первое письмо запомнилось как что-то особенное.
Тем обиднее мне было потерять его. Пару лет назад готовился сборник сочинений и писем Ирины Бутыльской. Я хватился, а одного письма, самого первого, так и не нашел. И вот на днях письмо само нашлось, выпав из детской книги.
А письмо то было откликом на мою заметку о поэте Дмитрии Голубкове. Как раз тогда, в бедовом 1993 году, в одном из толстых журналов вышел роман Голубкова "Восторги". О своих впечатлениях я написал в газете, ничуть не надеясь на отклик, ведь людям было уже не до литературы. И вдруг - такое письмо.
Вот оно снова передо мной. Перечитываю и тут понимаю всю неслучайность того, что письмо нашлось именно сейчас. Пятьдесят лет назад, 4 ноября 1972 года, жизнь Дмитрия Николаевича Голубкова трагически оборвалась. А два года спустя, и тоже в ноябре, ушел Геннадий Шпаликов, о котором в том же письме вспоминает Ирина Бутыльская.
7 октября 1993 года. Из Светловодска в Москву
Позвольте с Вами познакомиться, Дмитрий!
Статью Вашу о Дм. Голубкове, а следом и роман его прочитала только сейчас.
Я никогда раньше не слыхала этого имени, его открыла Ваша статья, и теперь он останется со мной. Роман Голубкова возвращает к тому, что всегда было рядом, но одновременно и вдали. Чувствовалось, но - неназванное - как бы не существовало. Да, как воздушный шарик, в небо улетевший - образ из Вашей статьи и ...Боже мой! - из моего сценария "Крутится-вертится" 1980 года, прочитав который, помнится, один режиссер - ровесник Шпаликова, задумчиво сказал: "Генке бы понравилось..."
Да, "они провожали нас", а было ощущение - мы догоняем! Была своя молодость со свойственным ей щенячьим "всё впереди!", и должны были пройти годы, чтобы осознались утраты и пришло резкое, почти физическое чувство пустоты там, где могли быть они, среди живых.
Догнали ли мы их? Догоним ли? Ведь они не позади, а на некоей - доступной ли нам? - высоте.
...День осенний смерти Шпаликова я помню. Помню растерянное лицо уже тогда старого Габриловича (из тех, кто "горным воздухом надышались"), чьим учеником был когда-то Геннадий. Помню, что отменили занятие по мастерству и мы пошли ...пить пиво на ВДНХ. Теперь думаю: Шпаликов бы понял и не осудил.
Мы переписывали его стихи, читали сохранившиеся на кафедре его сценарии. К его раздумьям о возможности "Жизни Арсеньева" в кино я вернулась не так давно, ища ключ к перенесению на экран Паустовского.
Никого из них (как, впрочем, и Шукшина, и Высоцкого) представить в сегодняшнем не могу. Земля заселилась другими.
Но... "я к вам травою прорасту..." - они возвращаются. Чудится: надышавшимися горного и горнего воздуха, которого им не хватало на земле.
Ваша статья - как письмо, написанное с надеждой на то, что дойдет (как я пишу Вам), но без гарантии, ибо размыты в холодных дождях адреса, и связь нынче еще та!.. Но кому-то - дойдет, и напомнит, и позовет...
Хочется сказать многое и спросить о многом, но надежда на то, что дойдет письмо, невелика. На отклик - тоже.
Все же буду ждать.
Ирина Бутыльская
Устав
- Учили разбирать затвор.
- Учили целиться в упор.
- Заставили, чтоб жил в казарме
- И командиров уважал...
- Заречные чужие парни
- Его убили наповал.
- Он в майских зарослях лежал.
- В мозгу застылом зябла пуля.
- Глазами небо карауля,
- Он автомат в руках держал.
- Его стрелять в упор учили,
- Мечтать о славе и о чине
- И чтить замусленный устав.
- И тех, чужих, заречных, - тоже
- Обкармливали жирной ложью
- В тиши оскаленных застав.
- И вот - два берега, два края
- Одной реки, одной звезды
- Друг с друга мушки не спуская,
- Зубрят слепой устав вражды.
1966
К зиме
- И откровенней, и пустыннее
- Раздвинувшийся окоем.
- Граница вкрадчивого инея
- По травам стелется ничком.
- Пойду на станцию угрюмую,
- Под расписаньем притулюсь,
- И всю тебя опять обдумаю
- И заново в тебя влюблюсь...
- И, к небесам каленым поднятый,
- Вновь нетерпеньем вспыхнет
- взгляд...
- Но не приедешь и сегодня ты -
- Напрасен яростный закат.
- Бреду один по ожеледице.
- В бору темно, как в шалаше,
- И с каждым шагом выше стелется
- Граница инея в душе.
1960-е
* * *
- Прощайтесь все со всеми.
- За всё прощайте всех.
- Цветы, созвездья, семьи
- Казнит последний век.
- Широкой мерой мерьте
- И подвиг свой, и грех.
- Насильственною смертью
- Погибнет человек.
- Дышите полной грудью,
- Ломайте все тиски.
- Хоть напоследок, люди,
- Живите по-людски!
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru