Возвышенное в массы
Франко Дзеффирелли достаточно в молодом возрасте попал в мир кино: в 24 года он снялся в фильме "Депутатка Анджелина", а также ассистировал своему наставнику Висконти, когда тот снимал неореалистическую драму "Земля дрожит" о бедных рыбаках. Несмотря на ранний старт, у постановщика не было особых удач в кино, и первая треть его жизни прошла под знаменем театра и оперы. Тем не менее Дзеффирелли, разменяв третий десяток, решил заняться режиссурой, и после не особо известного дебюта "Кемпинг" последовали поистине легендарные "Укрощение строптивой" и "Ромео и Джульетта", а за ними и другие экранизации.
Повсеместные легкость и веселость; чувственность и сентиментальность, порой настолько возвышенные, что выходят за рамки всякой меры; высокая динамичность творящегося на экране, достигавшаяся за счет большого количества экшен-сцен и клипового монтажа, - недаром известный кинокритик Роджер Эберт писал, что у Дзеффирелли получился "самый увлекательный Шекспир". Хоть некоторые другие рецензенты ругали режиссера, ставя ему в вину слишком вольное обращение с первоисточниками, однако нельзя не отметить, что такой подход в определенной мере помогал "Гамлету" и другим классическим произведениям стать более массовыми, а английского драматурга делал, выражаясь словами героя Евгения Евстигнеева, по-настоящему "нашим".
Синтез старого и нового
Франко действительно порой достаточно сильно менял тот материал, который экранизировал. Хрестоматийный пример - Мэл Гибсон, чей Гамлет скорее напоминал Безумного Макса, охочего до мести, чем рефлексирующего молодого человека, сдавленного необходимостью "век вправить своей рукой". Однако при этом именно Дзеффирелли первым на роли Ромео и Джульетты выбрал актеров, соответствующих возрасту их персонажей - 16-17 лет. До него никто так не делал, и подобная новация, как выражался Роджер Эберт, помогла передать все очарование и наивность первой детско-юношеской любви, которая бывает только раз в жизни. Более зрелые артисты едва ли смогли бы нащупать столь тонкую материю, даже несмотря на их опыт и профессионализм.
При этом нельзя забывать, что режиссер, беря на вооружение классические и в общем-то вечные сюжеты, мастерски придавал им современное звучание. Тот же "Брат Солнце, сестра Луна", рассказывавший о юности Франциска Ассизского, проводил параллели между житиями святого и идеями антивоенного движения 60-70-х годов с нарождающейся культурой хиппи. Возможно, сохранение традиции с одновременным желанием ее модернизировать продиктованы тем, что молодость постановщика пришлась на Вторую Мировую, когда от привычного порядка жизни ничего не осталось, и от художников теперь требовалась реконструкция почивших канонов с возможным их переизобретением.
Размах, великолепие, лоск
Какими бы ни были постановки Дзеффирелли, зритель всегда знал, что в визуально-эстетическом плане его будут ожидать: изобразительный ряд, будто сошедший с полотен художников эпохи Возрождения: римские базилики, словно бы выстроенные в полный рост, изысканные заграничные дворцы с сотнями наряженных слуг, целые города или острова, умещавшиеся в пространство одного фильма, - история порой могла быть максимально камерной, однако это не мешало постановщику с помощью павильонов, съемок на натуре или "пространственных" возможностей театральной сцены придать любому действию эпический масштаб.
Особый акцент на музыке, проявлявшийся не только в удачном выборе композиторов (в частности, Нино Рота, чью тему для "Ромео и Джульетты" знают все), но и в умении показывать звучание прекрасных мелодий на экране. К примеру, мюзикл "Травиата" начинается вовсе с бытовых шумов да показа городских пейзажей Парижа. Вскоре зрителю демонстрируют главного героя, как он находит портрет куртизанки Виолетты, и только тогда, когда взгляды его и ее пересекаются, начинает играть Верди, что знаменует собой рождение великой любви в душе молодого человека.
Особняком стоят фильмы-оперы. Собственно, Дзеффирелли не был первым, кто додумался соединить эти два вида искусства. Однако именно при нем столь причудливое сочетание приобрело невиданную медийность, огромные бюджеты и триумфальные шествия по мировым фестивалям. При этом фильмы и театральные постановки режиссера стали на долгое время законодателями мод.
Внимание к человеку
Несмотря на театральную вычурность или постоянное любование прекрасным, Дзеффирелли не забывал про людей. Удивительно, каких только характеров он не касался. Как например, с одной стороны, сын Божий из сериала "Иисус из Назарета", который вроде бы человек, однако сине-белые глаза, изможденная фигура и практически полное отсутствие морганий выдают в нем существо мистическое, ниспосланное откуда-то извне. В этой трансцендентности, кстати, причина, почему Франко невзлюбил картину Скорсезе, тоже являвшуюся экранизацией библейских событий: тот чрезмерно увлекся человеческой стороной Спасителя, тем самым, как считал итальянский режиссер, впав в ересь.
С другой - Мария Каллас, некогда известнейшая оперная певица, которая по несчастью потеряла свой главный дар - голос. Почтенная дама уже давно живет в уединении. Она уверена, что дни ее славы бесповоротно прошли. Однако появляется возможность вновь выступить в театре, но для этого предстоит пойти на хитрость - пользоваться записью когда-то записанного голоса, чтобы имитировать пение. Женщина соглашается, но позже приходит к пониманию, что для деятеля искусства компромиссы - нечто недопустимое.
Иисус и Калас, а с ними Ромео, Джульетта, "Скорпионши" и многие другие. Сколько разных героев, однако всех их объединяет то, что через этих персонажей Дзеффирелли смог показать всю неоднозначность натуры людей, в чьих душах умещаются высокое и низкое, сакральное и профанное, метафизическое и просто человеческое.