Необычные обычные дети
Мария Алексеевна, дети новых территорий стали маленькими гражданами другого государства. Как сегодня перестраивается их жизнь? Насколько они защищены?
Мария Львова-Белова: Они получают все социальные гарантии, которые предусмотрены федеральным законодательством для детей - граждан России. Но украинская сторона не может успокоиться от того, что большинство детей сейчас в безопасности. Например, Украина пытается всячески провоцировать приемных родителей, которые взяли детей-сирот Донбасса под опеку. Она использует для провокаций и личные данные, выкладывая их в открытом доступе. Есть случаи, когда детей в соцсетях подговаривают, чтобы они снимали ролики, как плохо им в России.
Недавний пример: дети из ДНР и ЛНР приехали отдыхать в лагерь в одной из наших областей. Лагерь, как и всегда, выложил имена и фамилии ребят, приехавших на смену. Данные были скачаны и сейчас активно фигурируют в украинских СМИ. Про детей рассказывают, что они были выкрадены. Преследуются вожатые и воспитатели. Мне очень обидно, что дети снова и снова становятся объектом информационной войны, зачинщики которой не думают об их безопасности и благополучии.
Донбасс - постоянная точка ваших командировок. О чем просят детского правозащитника ребята из Мариуполя и других новых территорий? Они отличаются от своих сверстников из других регионов? Что для них сегодня ценно?
Мария Львова-Белова: Мне кажется, этих ребят нужно направлять к другим нашим детям как прививку. Они ценят простые вещи, которые воспринимаются нами как должное: мирное небо, возможность поесть, купить одежду. Ребята из Мариуполя мне рассказывали, что у них давно нет магазинов одежды. Они ходят в том, что передано им как гуманитарная помощь, а это зачастую ношенные вещи. Но ведь иногда подростку так хочется новую симпатичную куртку. Мы привезли их в бюджетный магазин одежды, для них это было невероятным счастьем. Для них счастье - и провести Новый год не в холодном подвале, а в каморке с выбитыми, но заткнутыми фанеркой стеклами и елкой.
Для детей из новых регионов мы проводим смены "Послезавтра", где знакомим их с теми возможностями, которая дает Россия. И всегда на открытии бывает концерт. Обычный - народные коллективы, кавер-группы, танцуют девочки в кокошниках. Для большинства наших подростков это ни о чем, а для них - радость. Они говорят: "Что мы видели в этих подвалах и закрытых квартирах с дистантом?". Они впитывают все, как губки. Постоянно ищут смысл жизни и ценят своих близких. Уже рассказывала, но повторю еще раз: дети не уходят из дома, не помирившись. Потому что не знают, увидят ли снова своих близких. Они понимают, что если кого-то потеряют, то будет уже не так больно. И знаю, если у ребенка такие мысли, то во взрослой жизни у него точно будет все хорошо. Или другой пример: ребенка угощаешь, а он идет делиться с другими, потому что знает, им тоже тяжело. Они умеют думать о будущем: поеду учиться на агронома, чтобы потом вернуться в свое село и развивать его. Но в целом, они обычные дети - им хочется найти друзей, отдохнуть на море, одеться поинтереснее.
Омбудсмен в розыске
Международный уголовный суд объявил вас в розыск. Вы скрываетесь?
Мария Львова-Белова: Да, видите, дверь с сигнализацией (смеется).
Детей, наверное, крадете, и прячете за этой дверью?
Мария Львова-Белова: Краду, да (смеется). Конечно же, ни от кого не скрываюсь. И совершенно не сомневаюсь, что мы делаем все правильно. С каждым днем эта уверенность растет все больше и больше. Я из команды президента, и моя задача, помимо того, чтобы сделать все для наших детей из новых регионов и всей нашей большой России, - выполнять президентские поручения. Они понятные и простые. Если у ребенка есть полноправные родственники, то мы обязательно должны его воссоединить с семьей. На сегодняшний день при непосредственном участии моего аппарата 25 детей из 16 семей воссоединились со своим родственниками, проживающими на Украине и в других странах. Если ребенку что-то угрожает, мы должны создать для него условия, безопасные для жизни и здоровья. Если ребенку требуется гумпомощь, мы должны ее оказать. Казалось бы, на таких простых и понятных вещах создать образ "женщины-геноцида" сложно, но украинская сторона и западники это сделали.
Конечно, я не прячусь, но появились ограничения, которые связаны с невозможностью выехать в некоторые страны. Мы начали заниматься помощью детям Африки, продолжаем помогать детям Ближнего Востока. Но теперь я не могу летать туда - выезжает моя команда.
Преследованиям подвергается моя семья, мои дети, ближайшие соратники. Это печалит меня, я переживаю за тех, кто рядом. Но мы продолжаем работу, не снижая, а наращивая обороты. Если раньше помощь была адресная, то сейчас она превращается в системную. В новых регионах мы выстраиваем работу опеки, создаем комиссии по делам несовершеннолетних, помогаем с ремонтом детских соцучреждений... Мы дошлифуем эту систему, несмотря ни на что.
Внимание всем
В прошлом году обращений к вам стало намного больше. Какие просьбы нельзя откладывать?
Мария Львова-Белова: К обращениям относимся очень трепетно, потому что понимаем, мы - последняя надежда. К нам приходят, когда все испробовали. В прошлом году мы получили более 12 тысяч обращений, а если взять работу всего института вместе с регионами - более 88 тысяч.
На что чаще всего жалуются соотечественники?
Мария Львова-Белова: Много обращений, связанных с образованием, - возможностью попасть в детсады и школы. В общей статистике вроде все хорошо. Например, в школе на 100 мест учится 70 детей. Даже избыток мест. Но на деле оказывается, что не учитывается транспортная доступность: место есть на одном конце города, ребенок едет с другого. Не учитывается инклюзивность учреждения и отсутствие возможности водить туда ребенка. Поэтому важно исходить не из цифр статистики, а из интересов конкретного ребенка. Другая проблема - в семье есть братья-сестры и их не берут в одну школу. Будучи сенатором, я была автором законопроекта, который предполагал, чтобы братья и сестры учились в одной школе, но проблема пока остается.
Большая часть обращений связана с имущественными правами - алименты, жилье, в том числе детей-сирот. Другая волнующая граждан и общественные организации тема - вопросы, связанные с работой органов опеки и попечительства, а также семейные споры - с кем останутся дети после развода.
Татьяна Москалькова обращала внимание на то, что ребенок при разводе становится для мам и пап разменной монетой и способом отомстить.
Мария Львова-Белова: На эту тему приходит очень большое количество обращений. Когда один из родителей обижен, ребенок может стать для него средством манипуляций. Обсуждали эту тему и с Дмитрием Аристовым, главой Федеральной службы судебных приставов. Приставы часто оказываются в непростой ситуации. Приходят исполнять решение суда о передаче ребенка матери или отцу и сталкиваются с тем, что на постановление суда о том, что ребенок должен два часа находиться с папой, мама говорит: "Ребенок не хочет". Часто ребенок, находясь у одного из родителей, становится зависимым от его мнения. Как быть? Мы провели совещание, собрали профильные органы. Конечно, важно применять досудебную медиацию, когда специалисты помогают родителям договориться и не допустить манипуляций ребенком. А также обеспечить право ребенка на общение с отдельно проживающим родителем, если это не противоречит интересам несовершеннолетнего.
Отцы говорят, мы готовы общаться даже на "нейтральной" территории и в присутствии представителей различных служб, пусть будет психолог, телекамеры, лишь бы была какая-то связь с ребенком, не изоляция. Одним из выходов для спорных ситуаций, когда родители не могут договориться, может быть использование специальных пространств, предназначенных для общения ребенка и родителя.
В прошлом докладе вы отмечали рост подростковых суицидов...
Мария Львова-Белова: Те данные вызвали большой резонанс в СМИ. Но мы поняли, что проблему-то выявили, а что с ней делать - не предложили. За прошедшее время мы значительно продвинулись в этой теме. По поручению Президента создали подкомиссию при Госсовете по профилактике кризисных состояний среди несовершеннолетних, в том числе суицидов (я стала ее сопредседателем). Наша задача - составить межведомственный план внутри регионов и найти новые подходы и решения на федеральном уровне.
Нужно сформировать в обществе "суицидальную настороженность". То есть, даже если ребенок просто высказывается на тему суицида, не оставлять это без внимания. Нужно подключаться грамотно и деликатно, не пугая его. Данные правоохранительных органов говорят о том, что в большинстве случаев, когда ребенок совершает суицид, его подростковое окружение знает об этом, но не знает, как рассказать. Они размышляют так: если проблема у меня, я могу позвать на помощь, а если у моего друга - не выдам ли я его, ведь это его тайна. Очень важно, чтобы "суицидальную настороженность" мы сформировали у всех - родителей, педагогов, сверстников. Когда падают самолеты, собирается международная комиссия и выясняет причину, чтобы не повторить подобного. Наша комиссия должна сформировать решения в каждом конкретном случае, когда мы не успели - чтобы успеть в следующий раз.
Почему так важно каждое обращение?
Мария Львова-Белова: Потому что они ведут к системным решениям. Видя, что появляется тенденция по тому или иному вопросу, мы начинаем искать - чего не хватает. Например, ребенка забирают у неблагополучных родителей и отправляют в больницу до определения его статуса и решения, куда переведут дальше. Ребенок в боксе-изоляторе может находиться до 60 дней. Это не противоречит законодательству, но, если посмотреть по-человечески, - оказаться запертым в боксе одному, без игрушек, без близких рядом - серьезная травма для ребенка. Таких обращений, когда детей не передают бабушкам, дедушкам, родственникам и не возвращают маме - много. Расскажу об одном из самых вопиющих случаев. К нам обратилась бабушка, у которой в Москве, в больнице Сперанского, находятся два внука. Она готова их забрать. Проблему разрешали в ручном режиме. Обсудили тему с мэром столицы Сергеем Собяниным: как сделать так, чтобы дети в Москве вообще не попадали в больницы? В итоге был принят внутренний региональный алгоритм, который предусматривает поиск родственников ребенка в течение двух часов. Если родственников не находят, ребенка везут в учреждение, где есть специалисты, игрушки, книжки, где он будет не один, и получит комплексную помощь. Если раньше в месяц около 30 процентов детей, выявленных в ситуации безнадзорности, проходили через больницы Москвы, то после внедрения новой схемы - всего 8 процентов. И это те дети, которым действительно нужно в стационар - по медпоказаниям.
Человек вместо статистики
В этом году ваш доклад президенту получился объемным, более 500 страниц.
Мария Львова-Белова: У нас получился самый большой доклад за всю историю института детского уполномоченного. Включили в него не только основные просьбы, с которыми к нам обращались граждане, но и наши предложения для решения проблем и результаты поездок в регионы, потому что это тоже часть работы уполномоченного.
Какие выводы вы делаете, возвращаясь из командировок по стране?
Мария Львова-Белова: Чем дальше от Москвы, тем сложнее ситуация в сфере детства. Часто слышишь фразу "так принято, так сложилось". Приходишь в дом ребенка, видишь вокруг несчастного малыша многочисленный медперсонал в белых халатах, и первый вопрос, который задаешь - "а ваши дети живут так же?". И, в ответ, к сожалению: "А у нас замечательные условия, в учреждении лучше, чем в семье". Или: "Мы готовимся его передать в семью".
Есть определенные установки, сформулированные Президентом: ребенок не должен находиться в учреждении, особенно по причине бедности, если у семьи какие-то проблемы. Наша задача - создать семейное окружение для каждого ребенка, а если не получается, то создать условия в учреждении, приближенные к домашним.
Все вроде бы предельно понятно, но люди, привыкшие работать по накатанной колее, не воспринимают это. И мы начинаем объяснять, что приехали подсказать, как исправить. Готовы отдать все, что есть, только, чтобы детям было хорошо. Предлагаем свои возможности - обучение специалистов: вебинары, мастер-классы с экспертами. Иногда достаточно связать регионы между собой. Не могу сказать, что рассказы об альтернативных решениях и опыте других регионов воспринимают радостно: "ой, как хорошо, что вы все это рассказали, сейчас все поменяем". Сначала чувствуем сопротивление, но со временем в нас перестают видеть "проверку" и начинают видеть "ресурс". И люди уже чуть по-другому смотрят на свою работу, не по-бюрократически, а по-человечески.
Конкретные примеры огорчений и радостей?
Мария Львова-Белова: Ребенок шесть лет находится в больнице. Он родился со множеством патологий, родители почти сразу отказались от него, сказав, что уход и присмотр им не по силам. Его отправили на лечение в федеральную клинику, потом вернули обратно. Когда мы спросили, а где нормальные условия для него, нам ответили: "у нас нет такого соцучреждения, где можно было бы его разместить". Но они есть в других регионах, и можно было бы договориться с ними, а нам говорят: "мы не подумали". Такие ситуации, конечно, сильно расстраивают.
А вот хорошая история. Мы были в Петропавловске-Камчатском, к нам приехали ребята из Мильково. Это 300 км от региональной столицы, село, на котором заканчивается дорога, с семью тысячами жителей. И в Мильково создали студию, где подростки снимают фильмы о Камчатском крае. Невероятно талантливо и профессионально. Парень, который это придумал, отучился в Москве в кинематографическом вузе, вернулся домой и занимается с детьми. И у села началась активная жизнь. В съемках участвуют местные жители: кто-то играет в массовке, кто-то придумывает декорации и т.д. Такое градообразующее занятие. Это вдохновляет, и ты понимаешь, что все меряется не ресурсами и возможностями, а людьми, которые хотят делать жизнь лучше и думают не только о себе, но и о тех, кто вокруг. Такие истории каждый раз убеждают, что мы на правильном пути. И все наши инициативы - живые.
Идти с открытым сердцем
Вы особенно внимательно относитесь к взрослеющим детям. Почему вас интересуют именно подростки?
Мария Львова-Белова: Ребята 12-18 лет - самая уязвимая категория. Это возраст, когда ребенку важно, чтобы вокруг него было понимающее окружение, значимые взрослые, которые помогут ему найти свой жизненный путь. Как ребенок из многодетной семьи и многодетная мама, я это очень хорошо понимаю, и считаю, что первое, что нужно подросткам - особое безопасное место: не дом, не школа, а пространство, где можно поиграть, пообщаться со сверстниками и взрослыми наставниками, и даже перекусить, потому что иногда, к сожалению, нам поступают сообщения, что ребенок украл в магазине колбасу (ему просто было нечего есть) и получил за это уголовное наказание.
В стране очень многое делается для талантливых подростков, но ребята, у которых сложная жизненная ситуация, которые находятся в конфликте с законом, оказываются на обочине жизни. И мы стали открывать подростковые пространства. Это место, где тебя примут - с татуировками, отцом-алкоголиком, неуспеваемостью в школе, комплексами вроде "я толстая и некрасивая". Сейчас таких центров уже 27, и мы продолжаем их создавать. Там нет сердитого вахтера с вопросом "куда и зачем ты идешь", а есть дружелюбная атмосфера и люди, которые понимают, кто такой подросток и какое это счастье, что он сюда пришел.
Вы придумали уличные рейды, во время которых волонтеры и специалисты идут в места уличных тусовок молодежи и рассказывают ребятам, где им можно провести время с пользой. Как дети реагируют на это?
Мария Львова-Белова: Это не я придумала, такая практика, допустим, есть в Санкт-Петербурге уже 20 лет. Но я принимала участие в этих рейдах. В том же Санкт-Петербурге. Там есть такие места, которые называются "трубы". Мы увидели в одном из них огромное количество молодежи, которую мы, обыватели, привыкли бояться - с металлическими подвесками на шее, громоздкими кольцами, хаерами на головах. Я подошла, стала разговаривать, ребята меня окружили полукольцом и так, с нахальством, говорят: "а у нас тут концерт, пива не хотите выпить?". Я понимаю, что это бравада, рассказываю им про свое детство, говорю, "мне тоже не хватало интересного досуга, я не знала куда пойти, я из многодетной семьи, у нас не было денег и возможности ходить в кино, но очень хотелось интересного общения". А рядом стояла девочка лет 20, хотя на самом деле ей меньше, и она так спокойно начала со мной общаться, что я поняла: если ты приходишь с открытым сердцем, если ты пришел потому, что тебе не все равно - любое детское сердце обязательно отзовется. И поэтому раз в месяц для "детей улицы" мы организуем акцию "Дарю тепло". В этом месяце в 74 регионах 400 команд вышли в разные места, где любят собираться подростки. Команды были сформированы из специалистов, психологов, педагогов, подростков постарше - их задачей было рассказать о том, что, кроме тусовок в каких-то непонятных местах, есть в их городе. В Челябинской области из 500 подростков, с которым удалось пообщаться, 400 вообще не знали о бесплатном и интересном досуге. Вот нет у меня денег, куда мне пойти? А таких мест много: наши подростковые пространства, сообщества, клубы по интересам. И если подростки не идут к нам, то нам нужно идти к ним. Нам нужно показать, что они нам дороги. Что мы переживаем за них всей душой. Какие бы они ни были, они наши и мы их любим.
Сейчас каникулы, многие подростки хотят подработать. Могут ли они найти себе работу хотя бы на лето?
Мария Львова-Белова: Конечно, могут. Работать разрешено с 14 лет - с согласия родителей. Но трудоустройство подростка - это или серая зона, где он не имеет никаких прав и часто оказывается обманутым, или это такие виды работы, которые не особо интересны ребенку - озеленение, уборка территории и т.д.
Еще недавно были и некоторые правовые сложности. Мы участвовали в разработке депутатского законопроекта, упрощающего трудоустройство подростков. Он уже принят, и сейчас, например, чтобы работать, не нужно согласия опеки, достаточно согласия законного представителя.
Бизнес готов работать с подростками?
Мария Львова-Белова: Это колоссальная ответственность и большая проблема. Потому что мы, например, договариваемся с организацией, чтобы она взяла на работу подростка, а через несколько дней приходит прокуратура и проверяет не только его трудоустройство, но, заодно, и все остальное. На следующий год компания уже не горит желанием брать на работу подростка, и уж тем более искать для него интересные формы работы не только на лето, но и круглый год. Поэтому мы придумали для организаций Стандарт ответственного трудоустройства несовершеннолетних. Он включает в себя информированность подростка о работодателе и вакансии, соблюдение правил безопасности и норм морали, индивидуальный подход. А также профориентацию, и в идеальном случае - это возможность обучаться от компании в вузе, чтобы потом стать постоянным ее сотрудником.
При этом все должно быть устроено так, чтобы работа не мешала учебе. И еще один важный момент - трудоустройство подростка должно сопровождаться наставником. В организации должен быть человек, который возьмет ребенка за руку и все объяснит ему. Так было в советское время, когда, к примеру, на завод приходили стажеры.
А вы, будучи подростком, пытались работать?
Мария Львова-Белова: Работала с 16 лет, со второго курса музучилища, в музыкальной школе преподавателем по классу гитары. Мне хотелось помочь родителям. Помню, как мои одноклассники, которые учились в 11-м классе, приходили и говорили: "Мы делаем что-то не так, потому что сидим за партой, а ты уже получаешь зарплату, уважение, и дети, раскрыв рты, тебя слушают".
Давайте представим, что нас читает родитель, его ребенку 15, он живет в Кирове, Москве, Санкт-Петербурге, Новых Васюках и мечтает найти работу. Что ему делать?
Мария Львова-Белова: В регионах работают центры занятости населения, в которых есть специалисты и по трудоустройству подростков. Лично испытала на себе их работу в Санкт-Петербурге - и огорчилась. Выбор предлагаемых вакансий далек от того, чего бы хотелось подростку. Есть и другие проблемы, например, подростку сложно составить резюме или заполнить заявление на портале "Работа в России", чтобы воспользоваться помощью службы занятости в трудоустройстве. Поэтому сейчас мы в шести пилотных регионах - Москве, Астраханской, Ленинградской, Свердловской областях, Краснодарском и Красноярском краях - с социально-ответственным бизнесом и бюджетными организациями, готовыми принимать подростков, формируем базу интересных вакансий. Будем помогать ребятам составлять резюме, собирать документы и сопровождать их с наставниками, давая возможность работать не только в каникулы, но и круглый год.
Чего сегодня не хватает детям новых территорий и большой России?
Мария Львова Белова: Любви. Нашим детям не хватает любви. В любой поездке я стараюсь всегда встречаться с подростками. Из разных сфер, социального среза, разных возрастов. И все они говорят о том, что им мало внимания, их мало слушают. То непростое время, в которое мы живем, диктует нам сплотиться. Сгрудить всех и вся. Это время, когда нужно обнимать каждого и греть своим теплом, заботой, любовью, вниманием. Поверьте мне, у меня огромная семья и я не выбираюсь из командировок, но уверена, даже самый занятый родитель найдет время, чтобы лишний раз обнять ребенка, поцеловать в ушко и сказать: "Я тебя очень люблю". А если такой возможности нет, можно отправить сообщение, позвонить по видеосвязи. Любовь должна быть во всем. В каждой семье. По всей стране.