Чтобы скоротать время, я открыл ноутбук и занялся расшифровкой своих записей, скачиванием фото и видеофайлов. Вдруг, подняв глаза, вижу, что по проходу к нам приближается молодой человек в форме полицейского. Перед собой он катил чемодан на колесиках, отчего я вначале решил, что это тоже пассажир. Но нет, подойдя вплотную, бравый страж порядка попросил предъявить ему паспорта. Ага, раз так, то тогда получай: я в свою очередь попросил его тоже представиться и показать свои документы. Он сразу, не выпендриваясь, достал ксиву и значок - как это делают в голливудских фильмах американские копы. Наши паспорта он внимательно изучил, проверил наличие въездной визы, сфотографировал и вернул.
- Зачем вам чемодан? - поинтересовался я. - Конфисковали у грабителя?
- Нет, просто приходится ночевать в новых местах, а в чемодане мои личные вещи, - охотно пояснил молодой человек.
Он довольно любезно попрощался с нами и ушел. А через некоторое время появился снова - теперь без чемодана, зато с пластиковыми стаканчиками чая пуэр: угощайтесь. И потом еще приходил, с тем же чаем. Ставил на столик стаканчики, улыбался и шел дальше.
Другой случай, тоже связанный с полицейскими, произошел в самом центре Пекина, на подходе к площади Тяньаньмэнь и Запретному городу.
Быть в столице и не увидеть хотя бы мельком этот район - то же самое, что приехать в Москву и игнорировать Красную площадь. Вот и мы с переводчицей Яной, которая несколько лет прожила в Пекине, однажды ранним субботним днем решились на этот ритуальный визит. Отстояв довольно длинную очередь и преодолев пару кордонов, где проходил досмотр личных вещей, наконец вплотную приблизились к цели. До ворот Запретного города с портретом Мао Цзэдуна оставалось метров сто, но теперь на нашем пути возник еще один бастион - самый, как выяснилось, серьезный.
Здесь наши вещи и мы сами были подвергнуты очередному досмотру, такому внимательному и долгому, что мой темперамент едва не выплеснулся наружу. Затем наступил черед проверки документов: паспорта были тщательно изучены, визы отсканированы, фотографии сличены с оригиналами. После чего нам в довольно жесткой форме велели поворачивать обратно, ибо по правилам положено в онлайне заранее регистрировать свой визит. Я пытался робко спекулировать нашим иностранным происхождением, но, похоже, это вызвало обратную реакцию. Ладно, раз так, то хотя бы издали сфотографирую желанный вход в Запретный город. Однако полицейский опять-таки жестко пресек и эту попытку, а сделанную мной пятисекундную видеозапись приказал из телефона стереть. И затем лично проследил за процедурой ее удаления.
Это не вписывалось, конечно, ни в какие рамки здравого смысла, ибо все остальные граждане (правда, заранее прошедшие регистрацию) свободно, не таясь, снимали Запретный город и на фото, и на видео.
Итак, надо вам рассказать, как в Китае относятся к иностранцам вообще и к россиянам в частности.
Первое, что в этой связи сразу просится наружу: и в финансовой столице Шанхае, и в главной столице Пекине, я уже не говорю про дальние провинции, увидеть сегодня белолицего человека - большая редкость. И это не только последствие недавней пандемии, когда Китай прочно отгородился от всего остального мира, это, кажется, еще и проявление неких новых правил игры, следы которых мы замечали не раз.
Иностранец - это "лаовай", что в переводе может означать - "приезжий", "аутсайдер", "старый извне". Оттенок легкого пренебрежения по отношению к забугорным гостям звучал всегда, но в последнее время он как бы усилился. Причин несколько: и явная активизация антизападной пропаганды, и явные успехи КНР на всех фронтах, позволяющие китайцам посматривать на других свысока.
Еще совсем недавно, я сам помню эти времена по своим предыдущим приездам в КНР, гостей из дальних стран здесь воспринимали как инопланетян. На улице иностранца могла окружить молчаливая толпа, она не была агрессивной, нет, но бледнолицего рассматривали со смесью удивления и недоверия.
В конце 90-х в том же Шанхае, увидев чужака, местный житель кричал ему вслед: "Хэлло! Ченч мани". Смысла в этой фразе не было никакого, просто кто-то обучил шанхайцев столь нехитрому приветствию, поэтому все его повторяли. Еще у иностранцев просили автографы, любили с ними фотографироваться, но в подобных проявлениях, повторяю, не было ничего враждебного.
Ныне же, за редким исключением, на заморских гостей просто не обращают внимания. А если и обращают, то с оттенком еще большего пренебрежения, дескать, лузеры, которые не смогли добиться успеха в своей стране, вот и приехали в поисках лучшей жизни к нам. Это на бытовом уровне. Что же касается властей, то и здесь тоже есть перемены: раньше чиновники и силовики относились к чужакам с почтением, потом с уважением, теперь же все чаще приходится сталкиваться с недоверием, желанием подвергнуть "лаовая" всяческим проверкам.
Мне неоднократно приходилось слышать от разных людей, что гораздо сложнее стало получить долгосрочную визу. Легализовать свое пребывание с помощью статуса ПМЖ или ВНЖ практически невозможно.
Если раньше по Китаю свободно перемещались всякого рода фрилансеры, дауншифтеры, искатели приключений, фотографы, то теперь почти всю эту публику разными способами выдавили за пределы страны. Государство словно дает понять: нам не нужны любые гости, а только те, кто способен принести ощутимую пользу - науке, развитию современных технологий, экономике.
"Яйцеголовые" с чужими паспортами и прежде были обласканы государством (высокие зарплаты, прекрасные условия для работы, комфортное и бесплатное жилье), собственно говоря, во многом благодаря им Китай и добился столь впечатляющих успехов. Талантливые иностранцы составляли значительную часть персонала наукоградов и инновационных центров, коих в КНР больше сотни. Но вот вопрос: захотят ли и дальше умные чужеземцы работать на китайское процветание?
Формально Китай продолжает декларировать политику "открытых дверей", постоянно подчеркивает свою готовность к сотрудничеству с другими странами во всех сферах. Но на деле есть масса признаков того, что в данном случае слова могут расходиться с делами.
Вот пришел я в банк, чтобы поменять двести долларов на юани. Рутинная, казалось бы, операция в наше время. Однако в Пекине она заняла у меня около получаса. Потому что девушка-операционистка вначале долго изучала мой паспорт, затем отдала его на еще более детальную проверку коллеге, та отсканировала буквально все страницы документа, после чего меня стали допрашивать: где проживаю, какой у меня номер телефона, задавать еще массу вопросов, вроде бы абсолютно не имеющих отношения к процессу обмена.
Еще более увлекательные приключения ждут "лаовая" в том случае, если он захочет открыть счет в местном банке - эта процедура, на которую в Москве вы затратите несколько минут, здесь может затянуться на несколько месяцев.
Иностранец в Китае сегодня сталкивается с массой бытовых неудобств, начиная от трудностей, связанных с оплатой покупок или поездок в такси, и кончая языковым барьером. Любой гражданин КНР все финансовые расчеты осуществляет через т.н. WeChat. Это своеобразный "кошелек" в телефоне, с помощью которого вы можете купить фрукты с лотка, заплатить таксисту, приобрести автомобиль, оплатить налоги, заказать билеты в театр или на самолет. Местные граждане настолько привыкли пользоваться им, что уже давно забыли, как выглядят наличные деньги.
За все двадцать дней нашего путешествия по разным провинциям КНР я ни разу и нигде не видел, чтобы кто-то извлекал из кармана юани. Когда же это поневоле делали мы, например, оплачивая поездку в такси, то почти всегда возникали трудности со сдачей. Оставить "на чай" нельзя, поскольку в Китае чаевые брать не принято. Вот и приходилось как-то выкручиваться.
Эти приложения в телефоне, кроме "кошелька", выполняют и массу других функций, например позволяют государству следить за добропорядочностью своих граждан, соблюдением ими правил "социального рейтинга". Если ты нарушаешь эти правила, например, не соблюдаешь скоростной режим на дороге или куришь в неположенном месте, не носишь маску во время карантина, вовремя не гасишь кредит, то тебе начисляют штрафные баллы и понижают рейтинг со всеми вытекающими последствиями, вплоть до запрета выезда за границу.
Вообще, телефон здесь давно перестал быть только средством коммуникации, с его помощью государство зорко наблюдает за всем происходящим с каждым из полутора миллиардов граждан - это вовсе не преувеличение.
Один из наших соотечественников, работающий вполне легально по контракту с большой китайской компанией, рассказал мне такой случай. Его жена и дочка уехали отдыхать на тропический остров Хайнань. Через несколько дней к нему пришли из полиции: где члены семьи? почему отсутствуют? когда вернутся? "Вроде бы забота о безопасности, - вздохнул мой собеседник. - Но иногда этот контроль воспринимается как уж слишком навязчивый".
Если же ты выезжал за пределы Китая, например на отдых или по делам, то по возвращении обязан сразу отметиться в полиции, иначе нарвешься на крупный штраф.
Еще удивительно, но даже в Шанхае или Пекине вы с трудом найдете человека, который хоть чуть-чуть знает английский язык. Бесполезно задавать вопросы на английском прохожим на улицах, водителям в такси, официантам в ресторанах и даже персоналу элитных отелей. И это при том, что уровень качества среднего и высшего образования в Китае достаточно высок. Очередная китайская загадка?
Следующее ощутимое неудобство связано с резким повышением цен буквально на все. Надо забыть о прежних славных временах, когда в ресторане можно было гульнуть на десять долларов, в магазине одеться с ног до головы в местный ширпотреб, а уезжая, затариться кучей сувениров для друзей, включая элитные сорта чая или жемчужные ожерелья. Сами китайцы, если есть возможность, делают шопинг в соседних странах Юго-Восточной Азии или в Европе. Такова неизбежная плата за бурный экономический подъем последних десятилетий.
Справедливости ради надо сказать, что иностранцев стало меньше еще и по причине ужесточения американских санкций. Штаты со времен Трампа стараются изолировать Китай от высоких технологий, по некоторым подсчетам, импорт таких технологий упал на сорок процентов. В рамках этой войны (а по-другому и не скажешь) заокеанские университеты массово отзывают из КНР своих специалистов.
Отдельный разговор - об отношении к россиянам. Здесь я опять позволю себе сослаться на разговор с Михаилом Дроздовым, который почти три десятилетия живет и работает в КНР, является главой русскоязычной диаспоры.
По его словам, до ковида русских в стране было около сорока тысяч. Теперь стало вполовину меньше.
- Быть русским в Китае всегда считалось лучше, чем американцем или французом, - утверждает Михаил. - Когда в 1999 году американцы случайно или намеренно разбомбили китайское посольство в Белграде, то проживающие здесь западные граждане, садясь в такси, выдавали себя за россиян. Иначе можно было схлопотать по физиономии.
Да и теперь, когда КНР испытывает неприкрытое давление со стороны США, местные люди при встрече с нами не упускали возможности лягнуть американцев и высказать поддержку Москве. Правда, делалось это всегда аккуратно, без особых эмоций.
Как сказал мне по этому поводу другой наш соотечественник, тоже шанхайский старожил, "русских здесь если и не любят, то только тех, кто проживает в приграничных районах и промышляет челночной торговлей".
Сейчас, кажется, наступает новый этап в развитии наших взаимоотношений. Китай идет на то, чтобы заместить в нашем импорте те виды товаров и продукции, которые прежде поступали из западных стран и Японии. Правда, порой он делает это с оглядкой на США, все-таки, несмотря ни на что, объемы торгового оборота между КНР и Штатами в разы превышают аналогичные показатели торговли с Россией. Но все равно - динамика роста налицо, и особенно это касается импорта легковых машин.
В Китай хлынули представители нашего малого и среднего бизнеса - с предложениями и торговых операций, и совместных проектов. И, увы, с иллюзиями относительно возможности запросто "решить все вопросы". А "запросто" здесь не проходит.
- Нет никаких особенностей местного ведения бизнеса, - пояснил, отвечая на мой вопрос, один из наших старожилов. - Это я вам говорю как человек, исходивший здесь все предпринимательские тропы. Самым распространенным заблуждением является заведомо пренебрежительное отношение к аборигенам как к младшим братьям. Мол, все равно мы умнее и свое "отожмем". В итоге же в выигрыше всегда остаются китайцы. Мы по какой-то давней инерции продолжаем относиться к партнерам свысока, а они-то как раз знают истинную цену и себе, и нам.
Другой представитель местного делового мира предостерег наших смельчаков от эйфории, которая заключается в том, что мы вот-вот задружимся на почве общей нелюбви к Западу. Да, сказал мне этот человек, вы сейчас декларируете разворот на Восток и произносите на сей счет много красивых слов. Но за этими словами далеко не всегда следуют конкретные дела. И слово "разворот" здесь тоже воспринимается неоднозначно, ведь оно может означать и следующий маневр - в обратную сторону.
Имея дела с местными предпринимателями, следует помнить о том, что китайцы очень расчетливы, у них в деловых отношениях нет места дружбе, а есть только экономические интересы. И на потенциального партнера они смотрят лишь через эту призму: ничего личного - только бизнес. По мнению наших ведущих китаистов, прагматизм всегда будет превалировать над эмоциями - и у китайских бизнесменов, и у китайских политиков, а дружба - всего лишь часть этой прагматической конструкции.
Завершая эту главу, приведу фрагмент своего интервью с президентом Китайской ассоциации по развитию предприятий за рубежом. Господин Хэ Чжэньвэй любезно совместил для меня приятное с полезным, пригласив на разговор в ресторан, где подают лучшую утку по-пекински. Поведав с массой подробностей все секреты приготовления этого популярного блюда, он добавил чуть-чуть перца:
- Сегодня у вас на самом высоком уровне объявлен разворот на Восток, - сказал президент ассоциации. - Но ведь только объявить мало. Мне кажется, что все равно многие ваши люди продолжают смотреть в сторону Запада, по привычке тянутся к Европе. И это не один, не два человека, это свойственно многим представителям российской элиты.
Другая причина состоит в том, что для большинства россиян китайский экономический успех все еще остается загадкой, более того, у вас еще есть достаточно много людей на разных уровнях, которые продолжают считать Китай страной третьего мира, а нашу продукцию не соответствующей мировым стандартам. Этот стереотип очень живуч и остается препятствием в сотрудничестве.
- Это что касается нас. А у китайских друзей есть какие-то предубеждения против России?
- Да, и здесь тоже существует прослойка людей - в деловых кругах, в управлении, - которые выучились в Штатах и Европе, они тоже посматривают в сторону Запада, не верят в колоссальные возможности нашего взаимного сотрудничества.
Недавно в Китае с официальным визитом был ваш премьер Михаил Мишустин. Вместе с ним для участия в российско-китайском бизнес-форуме приехала очень представительная делегация, состоящая из глав федеральных ведомств, руководителей регионов, крупных бизнесменов. По-моему, их было не меньше полутысячи человек. И многие из них, как выяснилось, впервые оказались в Китайской Народной Республике. Эти люди из российской элиты с удивлением признавались, что не ожидали увидеть столь впечатляющих успехов, достигнутых нашей страной.
Официальный визит Михаила Мишустина в КитайЯ сам неоднократно наблюдал за реакцией гостей из России, которые на всяких выставках и презентациях видели наше оборудование, наши технологии, не уступающие, а часто превосходящие западные образцы. "Мы и не думали, что у вас такое есть".
- Не означает ли это, что нам надо чаще встречаться на всех уровнях? - задал я хозяину стола этот скорее риторический вопрос.
Он тонко улыбнулся и подложил мне еще кусочек утки.
Другие материалы из цикла публикаций Владимира Снегирева о Китае читайте здесь.