Работа над новыми сортами зерновых колосовых особенно активизировалась в Беларуси после поручения Президента страны в августе этого года: обеспечить к 2030 году переход к использованию в посевах сельхозкультур не менее 80 процентов сортов белорусской селекции. В России, согласно Доктрине продовольственной безопасности, не меньше 75 процентов семян основных сельхозкультур также должны быть отечественной селекции. Возможно ли это, в том числе совместными усилиями? Как ускорить процесс создания сорта, который обычно у селекционеров занимает 12 лет? Вместе с генеральным директором РУП "НПЦ НАН Беларуси по земледелию" Сергеем Кравцовым и научными сотрудниками корреспонденты "СОЮЗа" искали ответы.
Начали с поля. Озимыми колосовыми ученые в Смолевичском районе ежегодно засевают около 400 гектаров. Опытная делянка может занимать крошечную площадь (метр на метр) либо немного больше (до 20 квадратных метров). Жнут здесь таким же миниатюрным комбайном. Вместо бункера зерно сыплется в мешок - в каждый урожай одной делянки. Заведующий отделом озимых колосовых культур центра Виктор Буштевич ведет нас на склад, где идет сортировка. Мешки с зерном разные: трехкилограммовый он легко подкидывает в руке, а другой и на спину не взвалишь.
Сразу видно, где урожайность выше, - поясняет эксперт, в его руках - снопы тритикале. - Любой из этих колосков в перспективе может стать новым сортом.
За сезон каждую делянку оценивают более чем по 30 параметрам. К примеру, весной научные сотрудники отмечают, где первыми пробились всходы.
Селекция в полевых условиях - это трудно и долго. Ускорить процесс помогают биотехнологии. Пример тому - озимый ячмень. В последние годы он стал едва ли не сенсацией: уборка идет за месяц до основной. В этом ему очень помогали мягкие зимы - не вымерзал. Если же зима случится "русская", с морозами, то, как показывает статистика последних 12 лет на опытных полях центра, большинство зарубежных сортов пропадут полностью. А сорт белорусского озимого ячменя пока всего один - "Буслик". На полях ОАО "Александрийское" в прошлом году он по урожайности обошел почти всех "иностранцев": 71 центнер с гектара, а у тех - от 60 до 72. Но ждать годами, когда "созреет" хотя бы еще один свой сорт, некогда: за последние три года площади под озимый ячмень в стране выросли с 14 до почти 170 тысяч гектаров. Поэтому семь месяцев назад в Центре по земледелию по заданию ведущего селекционера Александра Зубковича впервые включили в селекционный процесс технологии дигаплоидных линий. Рассматриваем в пробирках крошечные растения, которые появились не то что из зернышка - из пыльцы. Часть зародышей альбиносы - белые. Но есть и бодрые салатовые регенеранты.
- Для примера, наши коллеги в Новосибирске себестоимость одного такого растения оценивают примерно в 55 долларов в эквиваленте, - поясняет заведующая отделом биохимии и биотехнологии Елена Долгова. - Вложения серьезные. Но обычно несколько лет уходит, чтобы выделить и отобрать необходимые признаки. Использование биотехнологий ускоряет процесс.
В лабораториях анализируют массу показателей умные машины: содержание в зерне белка, клейковины, крахмала и многое другое.
Большинство белорусских сортов уже давно по качеству не фуражные, а вполне пригодные хоть для булочек, хоть для макарон. Заведующая отделом включает аппарат, который оценивает характеристики теста, - альвеоконсистограф. А рядом что-то вроде мини-печки: крошечная порция "булочки" для быстрого ответа.
Новосибирск в разговоре всплыл неспроста. С российскими коллегами НПЦ по земледелию активно сотрудничает. Многие образцы для работы с нужными признаками белорусские ученые, как и российские коллеги, заказывают во Всероссийском институте генетических ресурсов растений имени Н.И. Вавилова в Санкт-Петербурге. До введения санкций обменивались и с польскими, и с немецкими учеными.
- Поэтому с точки зрения генетики их семена и наши практически идентичны, - отмечает Виктор Буштевич.
Почему необходимо заместить "недружественные" семена? Россия уже ощутила эту проблему на себе, когда прошлой весной европейские фирмы резко ограничили поставки семян подсолнечника. А ведь ситуация с продовольственной безопасностью может быть гораздо серьезнее, говорит Сергей Кравцов, если вдруг случится, что западные фирмы вообще не станут исполнять заключенные ранее контракты на поставки посевного материала зерновых культур. А это 70 процентов всех семян…
По поводу проблемы импортозамещения руководитель НПЦ вполне оптимистичен:
- Объемы производства позволяют и сейчас обеспечить себя семенами всех зерновых самостоятельно, по урожайности и устойчивости они успешно конкурируют с семенами зарубежной селекции. Другой вопрос - конкуренция. В булочке для гамбургера стоимость муки менее 15 процентов. Остальное - затраты на рекламу. Так и здесь - каждая из 15 компаний, продающих у нас импортные семена, максимально продвигает товар, тратит очень много на рекламу и маркетинг - только бери. Вот пример с конкуренцией по озимой пшенице. Широко распространенный польский сорт "маркиза" включили в наш реестр с прибавкой 0,2 центнера, одновременно районировали отечественный сорт "капэла" с прибавкой 3,4 центнера с гектара. При этом наш остался менее востребованным из-за недостаточной рекламы.
Но есть нюансы. Тот же сорт за границей пестуют в совсем других условиях, тепличных, на лучших почвах по сравнению с белорусским экстримом. Нашим приходится 12 лет выживать - то засуха, то потоп, то болезни, то снег в мае... Через это сито проходят реально сильнейшие образцы, 1 процент из 60 тысяч!
Сергей Владимирович показывает сравнительную таблицу сортоиспытаний отечественных и импортных сортов в течение 12 лет. В графах с импортными немало прочерков - они не показали и нулевого урожая. К примеру, в 2011 году пережили зиму всего 40 процентов "иностранцев", на севере и востоке страны и того меньше. Стоимость семян при этом может отличаться в сотни раз. А что касается нынешней экстремальной жары, то Сергей Кравцов своим мнением удивил: "Отличная погода в этом году, повезло!" Оказалось, до этого ученые засуху даже в теплицах имитировали. Это же лето экстрим создало само - и отсеяло слабые варианты в селекции. Остались "спартанцы". И они, уверены ученые, дадут здоровое потомство.