Историки литературы по-разному трактуют начало XVIII века, первые шаги русской светской поэзии. Но в любой серьезной хрестоматии найдется место для Кантемира как для одного из основоположников нашей поэзии и первого русского сатирика, который высмеивал пороки сквозь слёзы: "Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу".
Его отец - знаменитый молдавский господарь - был важным союзником Петра Великого и получил от русского императора княжеский титул. На сестре поэта царь даже намеревался жениться… И Антиох Дмитриевич с молодых лет был заметным политиком. Вел дипломатическую игру, участвовал в борьбе за власть. Призвание у него было иное - поэзия и просветительство, но в те времена всё это нередко сливалось воедино. Его лучшие произведения - сатиры - не издавались при жизни автора, несмотря на его богатство и влиятельность. Слишком острые это были вещицы. Зато они ходили в списках, и влияние на литературную жизнь оказывали сильнейшее.
Князь Антиох Дмитриевич Кантемир (10 [21] сентября 1709, Константинополь) - русский поэт-сатирик, дипломат молдавского происхождения, наиболее крупный русский поэт силлабической эпохи/ портрет работы Якопо Амигони, 1735 г. Фото: rvb.ru
Мимо сатир Кантемира не прошёл никто из русских поэтов XVIII века. Они считали его русским Ювеналом и Буало. Преувеличивали? Наверное. Но несомненно, что Кантемир был первым русским сатириком, да ещё и одним из первых поэтов. Он протаптывал путь по бездорожью. Прожил поэт всего лишь 35 лет. Умер в Париже, будучи русским посланником во Франции. Кантемир считался уважаемым и талантливым литератором, но всеобщее признание пришло к его стихам уже после смерти.
В этот день самое время вспомнить семь самых ярких произведений Антиоха Кантемира в разных жанрах и родах литературы.
На хулящих учение
Это первая сатира Кантемира. И, пожалуй, самая известная. Причем заслуженно. Школьники, наверное, морщились от строгости старинного поэта, но многие строки запоминали с ходу. Написал он ее в 1729 году, во времена правления юного Петра Второго, когда казалось, что начинаниям первого русского императора грозит забвение.
Кантемира, прежде всего, волновало отношение к просвещению, к образованию. Он видел, что в церковных кругах многие относятся к европейским веяниям враждебно. Для них любое учение - чуть ли не бунт против комфортных традиций. Совсем еще молодой Кантемир забрался на кафедру и начал проповедь по славу Просвещения. Именно так, с большой буквы. Он не жалел аргументов, чтобы доказать, сколь пользительно учение и сколь бессмысленна и постыдна жизнь у неучей. При этом он не жалел громких слов и эффектных примеров и демонстрировал виртуозное владение "низким" стилем. Думаю, начало этой сатиры, обращенной "К уму своему", на памяти у многих:
- Уме недозрелый, плод недолгой науки!
- Покойся, не понуждай к перу мои руки:
- Не писав летящи дни века проводити
- Можно, и славу достать, хоть творцом не слыти.
Если представить себе тогдашнее отношение к публично произнесенному слову, к церковным устоям - станет очевиднее смелость Кантемира, считавшего, что сатира должна быть бесстрашной, когда речь идет о гражданских убеждениях.
На зависть и гордость дворян злонравных
Сам автор так разъяснял пафос этой - второй по счету - сатиры: "На последний же их вопрос, кто меня судьею поставил, ответствую: что все, что я пишу, - пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может". Эта сатира построена в форме диалога, её можно было бы не без успеха поставить на сцене. Острота конфликта - в отношении к родовым заслугам. Кантемир, будучи бесспорным аристократом, подобно Петру Великому, предпочитал заработанную славу. Тем, для кого высокое происхождение было главной святыней, вряд ли пришлась по душе его сатира. Кантемир смело говорил о равенстве людей, ссылаясь на библейские примеры:
- Адам дворян не родил, но одно с двух чадо
- Его сад копал, другой пас блеюще стадо;
- Ное в ковчеге с собой спас все себе равных
- Простых земледетелей, нравами лишь славных;
- От них мы все сплошь пошли, один поранее
- Оставя дудку, соху, другой - попозднее.
Словом, поэт вёл прицельный огонь по предрассудкам, столь сильным в XVIII веке. Если вдуматься, они не исчезли и в наше время. Разве что поменяли одёжку.
Разговор о множестве миров
Это не оригинальное произведение, "всего лишь" перевод из Фонтенеля, но для русских читателей он стал настоящим литературным событием и просветительским прорывом. При набожной императрице Елизавете Петровне книгу запретили как "противную вере и нравственности". Кантемир и впрямь не любил, когда всё принималось на веру, и стремился подвергать сомнениям устоявшиеся представления о мире. В те времена таких искателей в России было немного. Зато последователи у Кантемира нашлись. А он искал в мире "мудрость всеблагую", не считаясь со стереотипами.
Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских
Кантемир был "партизаном" силлабического стиха. Он преданно полюбил его в юности - и набиравший силу реформатор русского стиха Тредиаковский не смог поколебать вкусов Кантемира. Эта привязанность удивительна - особенно если учесть, что сам поэт был проповедником прогресса и бичевал тех, кто упрямо держится за старое. Но без противоречий поэзии не бывает.
В "Письме Харитона Макентина" он изложил свои взгляды на стихосложение под маской выдуманного героя. Этот стиховедческий трактат был опубликован вместе с кантемировскими переводами из Горация.
Трактат написан занимательно, его легко читать и в наше время. В нем - ключ ко всем стихам Кантемира, к его пониманию поэзии. Кантемир не принял идею Тредиаковского о необходимости строить стих на основе правильного чередования стоп, не принял "силлабо-тонику". "Стоп рассуждение не нужно", - отрезал автор "Сатир", считавший только свободную силлабику гибкой и выразительной.
О поэзии он рассуждал с жаром и с многочисленными примерами. Считается, что для Кантемира стихотворчество было только инструментом просвещения и пропаганды. Но "Письмо Харитона…" показывает, насколько важной для него была и эстетическая, художественная сторона творчества.
Очевидно, что Кантемир всерьез задумывался обо всех нюансах поэзии, сравнивал русский литературный язык с европейскими, многое понимал на свой лад. Задумывался об оркестровке стиха, о рифме. Он предлагал собственную остроумную терминологию - например, такую: "Потому рифмы могут быть односложны, двухсложны и трехсложны. Первые называются тупыми, вторые - простыми, третьи - скользкими". Кантемир рассуждал: "Я не вижу, для чего б перенос речи из первого стиха в другой, следующий, когда одним целое разумение речи кончить не можно, был запрещен. Греки, латины, итальянцы, испанцы, англичане не только в порок то не ставят, но и украшение стихам почитают". В своих сатирах он частенько щеголял такими переносами.
В этом споре Кантемир проиграл. Но попытка была почти блистательная!
Полная версия на портале ГодЛитературы.РФ