Что же не дает Колыме уйти от так называемого золотого проклятия?
Антон Глухов: Так называемое золотое проклятие - только один из барьеров, стоящих на пути развития экономики нашего региона.
Проблема многоаспектная, и она значима не только для Магаданской области, но и для большинства горнодобывающих регионов страны. Традиционно обсуждают отдельные, частные направления, например, финансирование геологоразведки, кадровый дефицит или эффективность работ. А более правильным является комплексный подход, его можно сравнить с пятиконечной звездой, все пять лучей которой одинаковы.
Но выгодно ли Магаданской области отказываться от моноресурсности и распылять силы на другие полезные ископаемые?
Антон Глухов: С учетом геополитической ситуации и общего экономического положения в стране, с нашей точки зрения, имеются все предпосылки к тому, чтобы горнодобывающая индустрия Магаданской области развивалась по нескольким направлениям. Потребность РФ и ее партнеров в металлах, геологический потенциал территории, наличие на ней энергетических ресурсов и трудоспособного населения, имеющего опыт работы в горнодобывающей отрасли, - все говорит за то, что от монометалльности надо уходить.
Есть еще один важный аспект, о котором многие забывают. Добыча золота никогда за всю историю человечества ни одному региону, ни одной стране не приносила благосостояния. Вспомним хотя бы пример Юкона в конце XIX века или африканские стран, некоторые из которых входят в Топ-10 золотодобывающих государств. Золото - металл временщиков. Золотодобыча играет значительную роль, как правило, в экономике бедных стран, а для высокоразвитых государств - ничтожную. Выстроить на добыче золота стабильную экономику невозможно, потому что это очень простой продукт. Для его извлечения, например, из россыпи, достаточно привезти бульдозер, промприбор и балок, а потом все это увезти. Такой подход не требует ни дорог, ни городов, ни электростанций - ничего.
Все золото, добытое на Колыме за всю ее историю, можно сложить в два 40-футовых контейнера. Годовая продукция огромного рудника, даже десять тонн, вывозится одним самолетом.
Елена Колова: Мы не предлагаем кардинально отказаться от золота, мы предлагаем к нему добавить другие металлы. С учетом того, что от открытия месторождения до вовлечения его в эксплуатацию в среднем проходит 10-15 лет, при условии непрекращающихся геологоразведочных работ, диверсификация малого и среднего бизнеса потребует времени.
Одно из предложений по уходу Магаданской области от моноресурсности формулируется как "Пионерный проект по организации резервного многопродуктового минерально-сырьевого кластера". Что имеется в виду под понятием "резервный"?
Елена Колова: На территории региона есть залежи различных полезных ископаемых разной степени изученности. Но к ним не подведена инфраструктура.
И сейчас, чтобы вовлечь их в экономику в тех условиях, в которых оказалась наша страна, нужно затратить неимоверное количество ресурсов и времени. А такие металлы, как кобальт, литий, алюминий, очень нужны.
Мы считаем, что, оценивая настоящий момент и глядя в будущее, на Колыме такие объекты надо изучать, просчитывать их экономику, подводить к ним необходимую инфраструктуру и поддерживать ее в рабочем состоянии. По аналогии с госрезервом. Когда стране будет необходим в срочном порядке какой-то металл, нужно провести расконсервацию и относительно быстро вовлечь месторождение в эксплуатацию. В этом и заключается идея создания минерально-сырьевого кластера.
Антон Глухов: Кобальт, литий, алюминий, медь - металлы не только нашего будущего, но и настоящего. Это аккумуляторы, электромобили, линии электропередачи, электроника…
Сейчас Россия обеспечена этими металлами недостаточно, к тому же известные месторождения либо еще не эксплуатируются, либо находятся в геополитически нестабильных зонах.
Магаданская же область расположена географически очень благоприятно, что избавляет ее от геополитических рисков: регион находится далеко от потенциально опасных границ с нашими недоброжелателями.
Колыма удобна для создания того самого резерва, "кладовки", где будут находиться разведданные месторождения. В случае необходимости - при появлении геополитических рисков или при изменении конъюнктуры на мировом рынке (например, резко вырастут цены на литий или кобальт, и нам будет невыгодно покупать их за рубежом) - мы вводим наши собственные рудники и добываем не в убыток себе.
Это "кладовка", в которую можно будет быстро залезть при необходимости, и она находится в безопасном и охраняемом месте.
Кстати, подобный сценарий был реализован в годы Великой Отечественной войны, когда Колыма была для страны важным поставщиком не только золота как главного валютного металла, но и олова, необходимого для изготовления латуни, бронзы и других стратегических сплавов.
Елена Колова: В резервном кластере должны быть готовые объекты, которыми государство при необходимости может воспользоваться в любой момент. Однако нередко геолого-разведочные работы ведутся совсем не там, где есть подходящая инфраструктура, где можно быстро ввести найденные месторождения в оборот.
Это очередной "луч звезды", еще один барьер - отсутствие концентрации геолого-разведочных работ там, где они будут наиболее эффективны. Для его преодоления мы предлагаем делать упор на так называемые буферные зоны, то есть локации, которые минимально удалены от дорог и линий электропередачи.
Речь прежде всего о работах, которые проводятся за счет госбюджета. Например, АО "Росгеология" ведет поиск месторождений зачастую в местах, где потенциал вовлечения в эксплуатацию объектов с их небольшими запасами весьма сомнителен. Вести там разведку логистически неудобно, а добывать - экономически нецелесообразно.
Мы предлагаем проводить такие работы там, где этот объект нужен и доступен, пусть даже его запасы не так велики, как хотелось бы. Вблизи дорог могут вовлекаться в эксплуатацию даже некачественные и менее крупные объекты. Зачастую экономически эффективнее разрабатывать сто близких месторождений по тонне каждое, чем одно далекое с десятью тоннами.
В этом наш главный посыл: помимо геологических предпосылок при планировании и организации поисковых работ нужно учитывать географо-экономическое положение. В настоящее время, к сожалению, этого не делается, работы проводятся в очень слабо освоенных местах, куда добраться сложно даже сегодня, а строить там горнодобывающие предприятия вряд ли возможно в обозримом будущем.
Один из барьеров на пути выявления новых рудных месторождений - недостаточное вовлечение академической науки в геолого-разведочные работы. Чем ученые могут помочь практикам?
Антон Глухов: Горнорудные компании и АО "Росгеология" могли бы шире привлекать ученых к выбору объектов для поисковых работ.
Мы знаем регион и много лет профессионально изучаем его недра. Именно ученые могут дать производственникам научно обоснованные рекомендации, где искать.
Выявление залежей полезных ископаемых - сложный технологический процесс, который требует высокого уровня научной экспертизы и должен осуществляться специалистами, имеющими соответствующую квалификацию. Напомню, у нас в стране это степень кандидата либо доктора наук.
В горнорудных компаниях и прочих производственных организациях, как правило, у людей нет стимула повышать свою квалификацию, а тем более получать научную степень. Это приводит к тому, что геолого-разведочные работы зачастую проводятся "антинаучно", субъективно, в соответствии с личными заблуждениями и предрассудками отдельных людей. Вопреки всем фундаментальным закономерностям, которые устанавливает наука, люди пытаются искать там, где не надо.
Получается, наука и геологоразведка сейчас идут параллельными путями и не пересекаются?
Антон Глухов: Зачастую они идут в разные стороны! Ученые занимаются своими направлениями и показателями, производственники - своими, но общего дела развития сырьевой базы страны нет. Об этом много говорят с разных трибун, однако подобная видимость деятельности никакой пользы в таком виде не приносит ни государству, ни бизнесу.