"Нюхай бебру, скуфка", - убегает от двух девочек в черном один из мелких пацанов. "Краш!" - пыхтит девчонка и не может его догнать. Жалуется другой: "Я думала он тюбик, а он штрих".
Мем и взгляд на мир
Понимаю, что ничего не понимаю. "Это мем, - делится сын, - забудь". Заглядываю в интернет и понимаю, мем давно себя перерос. "Нюхай бебру", - так детки уже не ругаются, а "контачат на скетче", общаются то бишь. Фраза родилась на YouTube-канале Optimus Gang в комедийном ролике-скетче "Жмурки". Там так же один герой гоняет другого, а тот улюлюкает: "Нюхай бебру". То есть "отстань" или "да иди ты". "Жмурки" набрали 8 млн просмотров. И "бебра" зажила параллельно - в Сети и на улице. Даже на школьной доске подростки пишут: "Там бебра". А рядом рисуют мишку Фредди - персонажа популярной среди 13-15-летних хоррор-игры. Дети начальных классов их копируют: "Бебра, я тебя люблю". И тоже украшают надпись уже своим хоррор-монстром Хагги Вагги. В "Тик-Токе" даже завирусилась любительская песенка-куплет "Бебра, я тебя люблю".
Понять, как все это связано с реальностью и чего от нее в таком исполнении ждать, можно только разобравшись во второй части побегушек на детской площадке или "тусни" в духе ролика "Жмурки". Там каждая фраза - кладезь недетского взгляда на мир: "Краш! Я думала он тюбик, а он штрих".
Скуф и тюбик альтушке не принц
- Альтушки! - кричит вдогонку девочкам детвора, раззадоренная тем, что отстояла горку. Когда конкурентов удалось миром развести, девочки, явно из принципа, не ушли. На качелях "батлили" на публику. И опять пошли осколки скетчей на вынос мозга.
- Я думала, он масик, такой краш! А он оказался тюбиком,- мотает ногами на качелях "фиолетовая".
- Не чалься, - лениво качается "малиновая", - он скоро оскуфится. Видела, сколько он бургеров жрет? А ты такая бимбо, еще найдешь масика.
И вот тут профессия журналиста выручила. Когда писал о сайтах знакомств для молодежи, удивился, что даже 17-летние предпочитают знакомиться в соцсетях. Еще больше удивился тому, что "краш" - это объект и обожания, и ужаса. Потом понял почему: Сеть изначально строит отношения с позиции отрицания и недосягаемости себя любимого, что резко сужает выбор окружения, но поднимает самооценку за счет обесценивания другого. Отсюда женихи, которых всегда меньше, лихо "классифицируют" невест. Для простоты ориентира на рынке знакомств они делят девушек на касты. "Альтушка" - это та, кто прячется за цветными волосами и ярким макияжем. "Тарелочница" ходит на свидания, чтобы поесть за чужой счет. "Пикми", или "выбери меня", делает все, чтобы понравиться. "Бимбо" - это феминистска, но выглядит так, будто только что спустилась с подиума. "Скуфиня", или "скуф в юбке", - неопрятная, с лишним весом, этакая "ответка" мужскому шовинизму за навешивание ярлыков.
Ведь со "скуфа" все и началось. Многие забыли, что прототипом "скуфа" - сетевого жениха с пивным животиком, лишним весом и вторым подбородком, но замашками принца на белом коне, - стал реальный Алексей Скуфьин, модератор форума "Двач". На свою беду, он обидел пользователя на видео. Скуфьина соцсети затравили за внешний вид, а потом "заслуженными скуфами Сети" назначили Бориса Ельцина и Илона Маска, а эталоном "скуфа" - Гарика Харламова, когда на линейку в школу к дочери тот пришел в тесной футболке и шортах.
Вскоре, подхватив мужские забавы, именно девушки стали чаще и изобретательнее, чем парни, шифроваться на сленге. И как! Дамы подали месть холодной. В женской классификации принцев на выданье повезло разве что "тюбикам" - худощавым рыцарям с длинными волосами, равнодушным к спорту и неспособным за себя постоять, что не отменяет их навыков абьюзера или манипулятора. Жесть женской экспертизы смягчают "масики" - почти идеальные и финансово независимые ровесники, они ценят девушек, но в Сети все, как в жизни, - "как и Маленький принц Экзюпери, неизвестно, водится ли он как вид". А массовые женихи - "чечики", от слова "чел", "чувак", - невнятные обитатели сетевой "френдзоны". Они, как планктон, могут вырасти в "масика" или "тюбика", но еще "нет масти". И наконец, дно. "Штрихи" - притягательно опасные парни, связанные с криминалом, и "папики", или "озабоченные кошельки".
Раздавить бебру
Все эти классификации, особенно сетевых женихов, настолько едки, что стали мемами. А слоганы "выдавить тюбик" или "раздавить бебру" перешагнули природу мема и пошли в народ. Они с трудом, но идут по пути культуры распознания человека через его самопрезентацию. Живучие мемы, как подсознание считывает 25-й кадр, так они помогают увидеть нутро даже через "отфотошопленную" фотозаставку в соцсетях или даже через звук.
Особенно звенит "бебра". Ее изображений Рунет не породил, но, может, этими - "бебрик", "нюхай бебру", "беброчка" - она и продлевает свой звездный час. Хотя по своей природе сленг, как молодость, проходит, но есть у него изнанка. Когда сленга очень много, его носители, противопоставляя себя взрослому миру, теряют чувство меры. И противопоставление достигает размеров параллельной Вселенной. Уже не только "отцы" не понимают язык "детей", но дети не понимают других детей. Разрывы между поколениями подсказывают: кто-то должен знать непереводимый сленг. Хотя бы за тем, что за ним скрывается не столько сетевое отрицание реальности, сколько детская травма отверженности. Она есть у каждого человека. Просто у кого-то она сглажена увлечениями и друзьями, а у кого-то зияет как пропасть. Пустота требует наполнения, и суррогат Сети тут как тут. Он хлесткими словечками-скетчами только множит пустоту изнутри, грея завышенной самооценкой.
В детстве запрос на заполнение этой пустоты за родителями. То, как они могут дать базовое ощущение нужности или ненужности, показал отец хулиганистого пацана. Того самого, которого "альтушки" на детской площадке приняли за дрессируемого "масика". Отец посмеялся девичьей "прозорливости": "Мой тоже хотел стать блогером, а съездили на ферму, козленка просит". "На 14-й этаж?" - спрашиваю. Обиделся. Говорит, когда вырастет, врачом или фермером станет".
Так человек взрослеет. А когда становится взрослым по паспорту, но не по жизни, он или учится наполнять свою пустоту сам, или прячет ее за сленгом своей тусовки. Той, что утоляет голод пустоты, но отталкивает людей от людей.
Скуф шагает по Сети
Термин "скуф" стал мемом. Единицей значимой для интернет-культуры информации его сделали люди - эталоны скуфизма - Илон Маск, Борис Ельцин и Гарик Харламов. Дальше пользователи начали искать скуфов вокруг себя. В их разряд попали актер Коул Спроус, блогер Юрий Хованский, стример Илья Maddyson-Давыдов и даже юный рэпер Фараон, которому чуть больше 20 лет. Так волна популярности негативного термина вынесла его на новый гребень успеха - музыканты пишут треки о скуфах. Их раскрутка привела к тому, что вслед за скуфами появились скуфки - девушки с пышными формами или тягой к одежде оверсайз. И постепенно мем обрел ироничный оттенок. Сеть перестает высмеивать только тех, кто соответствует характеристикам термина - полных и с лишним весом. Многие в шутку называют и себя скуфами, или встают на их защиту.
Сленг как самоутверждение
Виктор Шаклеин, доктор филологических наук, профессор РУДН, член Совета по русскому языку при президенте России:
"Я спрашивал студентов, знают ли они молодежный интернет-сленг. Сказали, что да. Когда же дело дошло до конкретики, пошли запинки. Разве, что "скуфа" опознали все. Дальше знания фрагментарны, что нормально. Субкультурная терминология все же фоновая. И почти всегда любой сленг и жаргонизмы долго не живут.
Другое дело, что интернетизация сознания, похоже, породила три относительно новых явления. Первое - молодежного сленга много настолько, что сознание не успевает фиксировать новые слова, а уже родились новые. И включается естественная реакция отторжения. Второе - растут разрывы между поколениями носителей сленга и жаргонизмов, когда подростки и те, кто чуть старше, могут уже не понимать друг друга. Третье - чаще к сленгу прибегают девушки, которые, видимо, пока адаптивнее к шквальному росту влияния искусственного интеллекта.
А сверхзадача молодежного речевого выделения вечная - самоутвердиться, через особую речь, отделив себя от взрослого мира".