В деле, о котором пойдет речь, дочь умершего пациента потребовала, чтобы правоохранители возбудили против медиков уголовное дело, а потом пошла в суд с иском о возмещении медорганизациями, которые лечили ее отца, моральных страданий, причиненных некачественным лечением, из-за которых ее отец умер.
Суды с дочерью согласились, а в основу решений легли результаты судебно-медицинской экспертизы по уголовному делу. Спор заметил информационно-правовой портал ГАРАНТ.РУ.
Комиссионной экспертизой были выявлены значимые дефекты оказания медицинской помощи пациенту. Причем во время всего лечения в нескольких медучреждениях - в предоперационном и в раннем послеоперационном периодах. Больному не проводилась первичная антибактериальная профилактика при имплантации. Клиника неполно провела диагностику, врачами избрана неверная тактика лечения, врачебный консилиум не оценивал эффективность лечения, врачи недооценили состояние пациента, медицинская документация оформлялась с дефектами и еще целый список чисто врачебных ошибок.
Но важно то, что по всем выявленным дефектам эксперты указали на отсутствие прямой причинно-следственной связи с летальным исходом, однако установили непрямую причинно-следственную связь.
С учетом всех перечисленных ошибок суд взыскал с медорганизаций компенсацию морального вреда в пользу дочери пациента. В решении записали, что ей "причинены нравственные и физические страдания смертью близкого родственника, отца". Сумма компенсации определена в размере 250 тысяч рублей с одной медорганизации и 350 тысяч рублей с другой медорганизации.
Медицинские организации с таким решением не согласились и оспорили его.
И кассационный суд округа нашел доводы медиков весьма серьезными. Он отправил дело на пересмотр, потребовав уточнить сумму компенсации морального вреда с учетом нескольких важных моментов.
Кассационный суд напомнил, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, "причиненные действиями или бездействием, посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен". К числу таких нематериальных благ относятся и сложившиеся родственные и семейные связи, "характеризующиеся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи". Таким образом, смертью потерпевшего возможно причинение физических и нравственных страданий (морального вреда) лично членам его семьи и родственникам.
Суду, заявила кассация, при определении размера компенсации морального вреда гражданину в связи с утратой родственника в результате причинения вреда его жизни необходимо в совокупности оценить конкретные действия причинителя вреда. А еще соотнести их с тяжестью причиненных этому человеку физических или нравственных страданий, учесть "заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, требования разумности и справедливости". Главное для суда - принять во внимание, в частности, характер родственных связей между больным и тем, кто просит заплатить за моральные страдания. Обратить внимание на поведение самого потерпевшего при причинении вреда.
Конкретно в этом случае суды, определяя размер компенсации, ограничились суждением о том, что имеется кровное родство между пациентом и его дочерью, которой причинены нравственные и физические страдания вследствие некачественного оказания медицинской помощи отцу, повлекшие смерть.
При этом местные суды, которые слушали дело, не дали положенной правовой оценки доводам представителей медиков относительно взаимоотношений пациента с дочерью.
Врачи в суде доказывали, что дочь не выходила на связь с медицинским персоналом для обсуждения состояния здоровья отца. Ее не указывал больной отец в документах клиники как контактное лицо при госпитализации. И еще - дочь не жила вместе с отцом как член его семьи, не вела с ним совместное хозяйство. Кроме того, отец и дочь относительно друг друга не являлись иждивенцами и кормильцами, и, как доказывали медики, женщина вообще не принимала какое-либо участие в уходе за больным отцом.
Как подчеркнула кассация, местные суды не выяснили обстоятельства, имеющие значение для определения компенсации морального вреда, вопреки требованиям статей 56, 67, 329 ГПК РФ.
Определение СК по гражданским делам Третьего КСОЮ № 8Г-17133/2024.