Сюжет задали отрывки из текстов Пушкина, Платонова, Булгакова и Шукшина. Сценарист Анна Литкенс призналась, что выбирала тексты, в которых есть что озвучить. Шелест листвы и пение птиц из платоновского "Глиняного дома в уездном саду" и полет в космос из его же "Лунной бомбы", шепот реки из шукшинского "Там, вдали", треск горящей усадьбы в "Дубровском", погром в квартире Латунского из "Мастера и Маргариты"…
Спектакль Театра имени Маяковского "Сон в русскую ночь"Между собой эти эпизоды формально никак не связаны. Яркие звуковые описания, передающие идиллию природы и тот хаос, который привносит туда человек со своими страстями, - можно было найти в любом другом наборе текстов. Более того, чтение далеко от традиционного "актерского", часть слов попросту тонет в шорохах и треске, как на старой пластинке. Участники спектакля используют специальные рупоры, которые приглушают звук, но направляют его в разные точки зрительного зала.
"Один из прообразов этого спектакля - сон ребенка. Ребенок засыпает в кровати и слышит разговоры взрослых из приоткрытой двери. Таков внутренний камертон для создания инсценировки, хотя он не выражен прямо", - пояснил режиссер и создатель звуковых образов к спектаклю Петр Айду.
Зритель может придумать сколько-нибудь глубокую трактовку на свой вкус (например, попытавшись увидеть в смене отрывков проявления той самой загадочной души). А может - не утруждать интеллект и принять это действие просто как студийный, лабораторный эксперимент, который расширяет кругозор и будит не самые загруженные в обычной жизни участки мозга.
В самом деле, типичный горожанин склонен скорее "выключать" свое восприятие звуков, чтобы не перенапрягаться в уличной кутерьме, не слушать бестолковый треп соседей по маршрутке и реагировать не на чириканье птиц или шум дождя, а на шорох подкрадывающегося сзади самоката.
Сочинение Айду заставляет внимательно следить за каждой звуковой дорожкой. Благо бесчисленные инструменты расставлены и разложены прямо перед публикой. Можно наблюдать, как тот же дождь рождается из лопающихся пузырьков на упаковочной пленке и гороха, высыпанного в раскрытый зонт. Как две ноги, обутые в сапог и туфельку, топают и цокают перед микрофоном так, что создается ощущение толпы. Как грохочут рассыпанные карандаши и стонет пианино под ударами молотков. Некоторые эффекты - например жужжание мухи или детский плач - создаются при помощи звуковых излучателей.
"В спектакль вошло многое из того, что было придумано для моих предыдущих работ или задолго до моего рождения. Но многие звуки мы сочинили заново. И это в целом собрание каких-то событий, технологий, которые в реальной жизни не совмещаются", - отметил Айду.
Он подчеркнул, что название - игровое и ничего специфически русского в звуковую партитуру не закладывалось: "Полагаю, что на самом деле ни в одной национальности нет ничего такого, чего не было бы у других. Поэтому "Сон в русскую ночь" указывает просто на происхождение самих текстов. Ну и, понятное дело, мы все находимся в России и говорим на русском языке. Но у нас тут нет попытки придумать какую-то сверхнациональную идею".
За образы из рассказов Платонова, которые открывают и завершают постановку, отвечает актер Игорь Евтушенко. Когда-то он начинал свой актерский путь в Воронеже, на старой сцене Камерного театра, где играл один сезон. Его речь звучит под шум двигателя - из динамиков и со старинных деревянных машин с вращающимися шестеренками. "Платоновский герой - человек очень целеустремленный. Можно сказать, фанатик", - считает артист.
"Связующая линия здесь - это духовные искания авторов российской прозы разных времен, - подчеркнула сценарист спектакля Анна Литкенс. - Есть лейтмотивы, которые переходят из одного произведения в другое. Например, очень много пересечений у Чехова с Шукшиным, есть даже прямые цитаты. Это диалог, осознанный или неосознанный. И мы с Петром Айду решили сделать спектакль вокруг попытки построить благополучную, спокойную, умиротворенную жизнь, в которой возможно простое, бесхитростное человеческое счастье. Персонажи строят благополучную жизнь, которая все время сталкивается с разрушительной силой разного происхождения, как в "Мастере и Маргарите" или в "Дубровском". Это такая шаровая молния, которая рушит те шалашики, которые пытаются как-то деликатно сложить герои Шукшина или Чехова, превращает в осколки, в какие-то разметавшиеся надежды. В русской литературе полно текстов, которые содержат описание звуковой среды и очень интересны с точки зрения смысла, но непонятно, что там на фоне, то есть нет бытовой составляющей, пейзажа. Поэтому мы искали такие сцены, которыми можно было бы решить обе задачи."