Поделиться
"Российская бизнес-газета" попросила автора реформ, ныне президента Национального банка Польши Лешека Бальцеровича прокомментировать 15-летние итоги экономической трансформации. Он предложил воспользоваться статьей на эту тему, опубликованной сначала в сокращенном виде в швейцарской газете Neue zuercher zeitung, а недавно - полностью в польской "Газете выборчей". Так поступить, пояснил профессор, заставляют договоренности, заключенные по настоянию швейцарской газеты. Ниже следует сокращенный текст статьи-комментария, предоставленный Л.Бальцеровичем специально для "Российской бизнес-газеты".
Весной 1989 года я подготовил реферат, в котором постарался ответить на вопросы, какие реформы следовало бы проводить в Польше, если бы она была свободной. Не имел тогда понятия, что случится немногим более чем через полгода и что за некоторые реформы самому придется отвечать. Мои предложения касались решительной либерализации экономики, в том числе отмены остатков центрального планирования, радикального оздоровления финансов государства и денег, введения обмена злотого, быстрой приватизации и иных глубоких институционных изменений. То была основа последовавшего за тем "плана Бальцеровича".
Экономическая ситуация в Польше в 1989 году была катастрофической: производство падало, инфляция нарастала до 20-40 процентов в месяц, ощущалась массовая нехватка товаров, зарубежный долг достигал огромных размеров, а валютные резервы были отчаянно малыми. Одновременно с середины 1989 года мы были свободными и чувствовали, что люди готовы одобрить радикальные изменения, хотя понимали, что эта готовность не будет продолжаться долго. Кроме того, оценка реформ в иных странах склоняла к выводу, что главным условием успеха должно стать быстрое и широким фронтом движение к рынку. Именно поэтому я настаивал на решительном введении пакета стабилизации и либерализации экономики, начале более долговременных и глубоких изменений государственных институтов и экономики.
Та радиальная стратегия давала шанс на успех, хотя и была рискованной. Однако стратегия постепенных перемен была, по моему убеждению, заранее обречена на поражение.
Рискованный вариант всегда является лучше безнадежного. Таковым было начало. Напомню, Польша была в этом движении первой среди стран бывшего советского блока.
Если взглянуть на постсоциалистический мир после 15 лет, то поражает огромная дифференциация экономик во многих странах. Например, ВВП был в Польше в 2003 году на 35 процентов выше, чем в 1989 году. В Словении - на 20 процентов, Венгрии - на 15 процентов, Словакии - на 14, Чехии - на 8 процентов. В то же время в России ВВП упал на 23 процента, на Украине - на 49, в Молдавии - на 59 процентов. Эти данные не учитывают "серой" зоны, которая правдоподобно наиболее возросла во второй группе стран. Несмотря на это, разница в экономической динамике остается после 15 лет упадка социализма огромной.
Прямые иностранные инвестиции - самая ценная форма притока зарубежного капитала - дают толчок широко понимаемой технологии, способствуя тем самым быстрой модернизации отсталой экономики. Среди постсоциалистических стран лидером по привлечению инвесторов была в 1989-2003 годы Чехия - 3700 долларов в среднем на каждого жителя. Далее следуют Венгрия - 3400, Эстония - 2400, Словакия - 1900, Словения - 1600, Латвия - 1500, Польша - 1400. Сравним эти цифры с украинскими показателями - 128 долларов или молдавскими - 210. В Белоруссии на сей счет даже отсутствуют статистические данные.
Повышение производительности труда - основа для роста реальной оплаты труда. Стандарта жизни не удается добиться допечатыванием денег. Такой рост нужно заработать, а это требует создания условий, содействующих творческой и солидной работе, а не лодырничанью, не мнимым инновациям и неудачным инвестициям. Именно поэтому огромное значение имеет разница в росте производительности труда. В 1992-2003 годы в промышленности она возросла в Венгрии на 163 процента, в Польше - на 155 процентов. Для сравнения, в России - на 26 процентов, в Молдавии - на 60 процентов.
Большие различия выступают также в уровнях занятости и безработицы. Правда, к статистическим данным о рынках труда в постсоциалистических странах следует подходить с большой осторожностью. В некоторых государствах, характеризующихся низкой безработицей (в Белоруссии - 3 процента, на Украине - 3,8, данные за 2002 год), проявляется большое сокрытие безработицы, что характерно для социализма. Высокая безработица не вытекает из чрезмерности рыночных реформ, напротив, - из недостатка определенных либеральных перемен. Высокая безработица в Польше (19 процентов) - это результат блокировки реформ государственных финансов, налоговой системы, а также рынка труда. За безработицу надо благодарить популистов.
Примечательно, что лучшие экономические результаты в постсоциалистических странах идут в паре с лучшими результатами в иных сферах. Взять, к примеру, охрану окружающей среды. Одним из важных показателей является энергетическая эффективность экономики (этот показатель отвечает на вопрос, какой ВВП мы получаем из энергии, эквивалентной одному килограмму нефти). Чем больший уровень достигает этот показатель, тем лучше для окружающей среды. Так вот в Польше он возрос в 1989-2001 годы с 2,2 до 3,9, Чехии - с 2,7 до 3,2, Венгрии - с 3,6 до 4,7. В то же время в России - с 1,5 до 1,6, Молдавии - с 1,3 до 1,7. На Украине снизился с 1,6 в 1992 году до 1,4 в 2001 году.
Подобные различия зафиксированы и в эмиссии углекислого газа. В странах, в том числе и в Польше, где экономические результаты лучшие, отмечен более глубокий спад такого рода загрязнения окружающей среды.
Чем выше результаты в экономике, тем лучше состояние здоровья населения. Средняя ожидаемая продолжительность жизни повысилась в странах Центральной и Восточной Европы и снизилась в большинстве республик бывшего СССР. В 1992-2002 годы этот показатель в Польше возрос с 71 до 74 лет, в России, напротив, снизился с 69 до 66 лет. В то же время смертность снизилась в Польше с 16 до 8 на каждую тысячу новорожденных, в России - с 21 до 18, на Украине - с 18 до 16.
Нередко я встречаюсь с тезисом: лучше, мол, иметь меньший экономический рост, благодаря чему будет и меньшим неравенство. Это опасный псевдосоциалистический нонсенс, который призван убедить людей в том, что развитие экономики всегда происходит за счет нарастания неравенства.
Этот тезис неправильный для постсоциалистических стран. Данные международных организаций показывают, что в странах, добившихся более быстрого экономического роста, неравенство в доходах возрастало меньше, чем в государствах, где рост был медленным либо экономика вообще отставала. В 1987-1990 и 2000-2001 годы стандартный критерий неравенства возрос в Польше с 28 до 31, Словении - с 22 до 31, Чехии - с 19 до 27, Венгрии - с 21 до 39, Литве - с 23 до 38. В тот же самый период показатель неравенства увеличился на Украине с 24 до 46, Молдавии - с 27 до 39, России - с 26 до 52. Как вытекает из приведенных данных, тезис о якобы высоком росте неравенства в Польше следует отнести к антиреформенным бредням, провозглашаемым теми людьми, которые черпают знания исключительно из собственной головы.
Чем же объяснить огромную дифференциацию экономических и не только экономических результатов после 15 лет упадка коммунизма? Если говорить об экономическом росте, то приходит мысль, что источники отличий следует усматривать в различиях начальных условий. Так, балтийские государства, Украина и Белоруссия были сильно зависимы от экспорта в страны бывшего СЭВ: там он составлял 30-40 процентов ВВП. В странах Центральной и Восточной Европы этот показатель равнялся 4-15 процентам. Распад советского блока должен был вызвать большой спад ВВП в первой группе государств. Однако дифференциация начальных условий объясняет только часть различий в темпах роста экономики, причем на короткий срок. Например, ВВП, как на Украине, так и в Эстонии, снизился в 1993 году на 65 процентов по сравнению с 1989 годом. Но потом Эстония вступила на путь развития экономики, в то время ВВП Украины продолжал падать в течение последующих лет. В результате Эстония в 2003 году добилась 100 процентов ВВП 1989 года, Украина - только 51 процента. Таким образом, нельзя приписывать огромные различия в долговременном экономическом росте, который был дифференцирован условиями старта.
Главной причиной отличий является разный диапазон рыночных реформ или ограничение антирыночных интервенций государства. Чем больше удалось реализовать реформ, тем шире рынок, тем большая средняя величина экономических результатов. Таков главный вывод из огромной мировой литературы, почти полностью отсутствующий в наших сегодняшних дискуссиях. Мне незнакомо исследование, которое по-научному утверждало бы, что недостаток реформ приводит - в сравнимых условиях - к быстрому экономическому росту. Совсем наоборот. Страны, которые ускоряют реформы, начинают в определенный момент наверстывать упущенное. А это значит, что предыдущие лидеры, которые политически блокировали реформы, останутся на обочине дороги. Никто не обречен на судьбу ни канительщика, ни на вечное пребывание на троне.