Пока идет реконструкция исторического здания Большого театра, в фойе его Новой сцены открылась фотовыставка "Музы Большого театра". Она рассказывает о том, как поселились в нашей главной опере культурные богини, как они страдали от сырости, как их чуть не выселили и как после курса оздоровления они, посвежевшие, предстанут на прежних местах.
Собственно поводом для этой выставки стал своеобразный кунстштюк. В ночь с 30 июня на 1 июля 2005 года, с которой и отсчитывается реконструкция ГАБТа, фотограф Кирилл Курганов, работающий на радио "Маяк", дождался сакраментального момента, когда с плафона зрительного зала была снята огромная люстра. Тут-то ему и открылись все девять муз и начальствующий над ними Аполлон. Прежде из-за той самой люстры их было плохо видно - свет мешал, да и ракурсы были неудобные. Итак, фотограф смог снять муз, что называется, "прямой наводкой" и крупно. Так обычно делают реставраторы, чтобы понять, какой фронт восстановительных работ их ожидает. Понятное дело, открывшийся взорам вид оказался не слишком оптимистичным - покоробленная основа (ведь муз академик живописи Алексей Титов писал на холстах, которые затем укрепляли на плафоне), осыпи, потемнения и т.д. С 1856 года, когда была создана роспись для торжественного открытия театра, музы много чего претерпели. Когда еще не было электрической люстры, их отчаянно коптили канделябры, а через дырку-вытяжку подмораживало, или просачивалась сырость и скапливался конденсат. Хотя во время войны, когда в Большой попал фугас, художник-реставратор Павел Корин немного подновлял живопись, уже к 1975 году стало ясно, что плафоном нужно заниматься всерьез. Как известно, занялись спустя уже 30 лет.
А могли бы и вовсе не заниматься. Ведь перед самой войной от культурных богинь хотели было избавиться. Вероятно, как от старорежимного наследия, как от "классово чуждых". В 1939 году был объявлен конкурс на новую роспись плафона, в котором участвовали многие видные живописцы - Фаворский, Лансере, Феодоровский... Если бы конкурс выиграл Феодоровский - вообще-то талантливый театральный художник - то мы бы на сегодняшний день имели плафон, напоминающий то ли станцию метро "Киевская", то ли какой-нибудь павильон ВДНХ. То ли все вместе взятое. По замыслу Феодоровского, роспись должна была отображать все музыкальное богатство всех народов СССР. То есть грузинская лезгинка должна была плавно переходить в украинский гопак и т.д. вплоть, почему-то, до сцен из "Князя Игоря". Страшна догадка - уж не сцены ли половецких плясок? При всем при этом старый плафон уничтожался. Это только в Париже старый плафон "Гранд-Опера" деликатно закрыли новым, чтобы по нему прошелся модернистской кистью Марк Шагал. У нас бы это решили гораздо радикальнее. Но, по-видимому, олимпийские боги покровительствовали Большому, они уберегли храм искусств. Надо надеяться, что и наши современники - реставраторы, архитекторы и строители - не подведут их. К лету 2009 года, когда закончится реконструкция, музы после пластических операций снова заведут свой хоровод.
А пока их можно будет лицезреть в виде фотообоев в простенках фойе Новой сцены. Хотя сам Кирилл Курганов называет эту технику как-то слишком мудрено - "фотоживопись", поскольку она демонстрируется в рамках. Да простят ему олимпийские боги.